Нора Робертс. Бархатная смертьЕва Даллас - 31
Порок располагает множеством орудий, но ложь – универсальная рукоятка, подходящая к любому из них. Невозможно быть в двух местах одновременно.
1
Убийство не знает пристрастий, склонностей, приверженностей, классовых различий. С одинаковой легкостью, с убийственным безразличием оно может настигнуть любого, вне зависимости от расы, вероисповедания, пола и общественного положения. Об этом размышляла лейтенант Ева Даллас в роскошной спальне Томаса А. Эндерса. Как раз накануне ей досталось дело – и она уже успела это дело закрыть – об убийстве двадцатилетней Тиции Браун, которая была избита, задушена и выброшена из окна девятого этажа. Квартира на девятом этаже, где приятель убитой – по его собственному утверждению – спал во время ее «кончины», была жуткой ночлежкой. Там пахло застарелым сексом, застарелым дымом гашиша и скверной китайской едой. А вот Эндерс… В его спальне на Парк-авеню пахло карамельно-розовыми тюльпанами, чистым, стерильным богатством и мертвым телом. Смерть застала его на массивной кровати под шелковым пологом, застеленной роскошными простынями. В то время как Тиция Браун встретила ее на засаленном матраце, брошенном на пол в грязной квартире никчемного наркомана. Нырок головой вперед в окно был последним штрихом. Совершенно излишним – она уже была мертва. «Отсюда мораль, – сказала себе Ева. – Неважно, какого ты пола, цвета кожи, какая у тебя налогооблагаемая база, смерть всех уравнивает». Ева уже двенадцать лет работала в полиции Нью-Йорка, она много раз видела такое раньше. Было всего семь утра, и она оказалась наедине с мертвецом. Офицеров, прибывших на место первыми, она отослала вниз – составить компанию экономке, которая позвонила по номеру 911. Обработав изолирующим составом руки и ботинки, Ева обошла комнату по периметру. Ее камера была включена и снимала. – Убитый опознан как Эндерс Томас Аурелиус, проживающий по указанному адресу. Мужчина, белый, возраст – шестьдесят один год. Женат. Согласно показаниям, супруга убитого находится в отъезде. Она уведомлена о случившемся Гретой Горовиц, обнаружившей тело примерно в шесть ноль-ноль и позвонившей 911 в шесть двенадцать. Ева склонила голову набок. У нее были короткие темно-каштановые волосы, обрамляющие узкое лицо с высокими скулами. Ее карие глаза выдавали полицейского, зоркие, внимательные, холодные, они изучали тело мертвого мужчины в большой, богато украшенной кровати. – Согласно показаниям, Эндерс был дома один. Имеются два домашних робота, оба были отключены. При беглом осмотре не обнаружено следов взлома или борьбы, из дома ничего не похищено. Ева приблизилась к кровати. Спортивная, высокая, стройная, она была в плотных брюках, простой хлопчатобумажной рубашке и длинном черном кожаном пальто. У нее за спиной, над камином, в котором плясали золотистые и рыжие языки пламени, автоматически включился экран. Доброе утро, мистер Эндерс! Ева обернулась и прищурилась, глядя на экран. Механический женский голос показался ей фальшивым, наигранно-бодрым, на экране вспыхнули яркие краски зари, красные, как кровь. Нет, будь ее воля, она бы не выбрала такой сигнал для пробуждения. Сейчас семь пятнадцать, вторник, восемнадцатое марта две тысячи шестидесятого года. У вас встреча в десять в гольф-клубе с Эдмондом Люсом. Пока щебечущий компьютерный голос напоминал мистеру Эндерсу, что именно он заказал на завтрак, Ева подумала: «Не будет тебе сегодня омлета из белков, Том». В другом конце комнаты, где был устроен элегантный сидячий уголок, дважды прогудел автоповар в начищенном до блеска бронзовом корпусе. Ваш кофе готов! Приятного дня! – Вот уж это вряд ли, – пробормотала Ева. |
