Киллиан решил, что на эту тему можно написать диссертацию, но додумать не успел: рулевой Коултера разогнал большой скоростной катер до двадцати, а затем и до тридцати узлов. Катер, подпрыгивая на волнах, устремился куда‑то за горизонт.

Киллиан отчаянно боролся с тошнотой, судорожно вцепившись в металлический поручень.

– Долго еще?! – прохрипел он, но слова потонули в реве двигателя.

Киллиан закрыл глаза, но стало только хуже. Попробовал глубоко и часто дышать. С его точки зрения происходящее было куда страшнее заряженного дробовика, приставленного ко лбу.

Как и многие ирландцы, Киллиан не умел плавать, но дело было не только в этом, вода вселяла в него ужас. Когда ему было тринадцать, он, чтобы показать свою храбрость, поспорил, что переберется на лошади через реку Банн. Лошадь сбросила его прямо на середине реки.

Тогда его спасла только удача. Кошмары ему снятся до сих пор.

– Далеко до Макао? – выкрикнул Киллиан.

– Уже видно! – выкрикнул в ответ один из его спутников.

Киллиан присмотрелся и увидел что‑то вроде Лас‑Вегас‑Стрип, перенесенной из штата Невада на берег Южно‑Китайского моря. На узкой полоске суши параллельными рядами выстроились умопомрачительной высоты здания. Эта иллюзия охватывала всю гавань, для полноты картины не хватало только пустыни. Но сгущающиеся сумерки и темнеющее море отлично восполняли ее отсутствие, а все остальное доделывали деньги и географическое положение.

Тяжелый день, фобия, множество впечатлений добили Киллиана: он наклонился и его вырвало.

Один из двух спутников Киллиана рассмеялся, а второй отпустил какую‑то остроту на кантонском диалекте китайского, от которой его приятель сложился пополам от хохота.

«Сукины дети», – с обидой подумал Киллиан.

Катер причалил к деревянному пирсу, увешанному старыми автомобильными покрышками, выполнявшими роль отбойников. Киллиана и его спутников ожидал человек европейской внешности, одетый в водительскую униформу, он что‑то доложил по мобильнику. Киллиан вытер рот и позволил своим сопровождающим помочь ему выбраться из катера. Голова кружилась, смена часовых поясов и недостаток сна только усугубляли плохое самочувствие.

К счастью, автомобиль был в двух шагах. Киллиан подошел к открытой двери лимузина и забрался на заднее сиденье.

Иллюзия пребывания на Стрипе не пропала, правда, здесь было теснее, чем в Вегасе, так как земли было намного меньше. Толпа состояла только из китайцев, а вот вывески были знакомыми: «Метро‑Голдвин‑Мейер», «Венеция», «Дворец Цезаря».

Лимузин въехал в подземный гараж. Водитель подвел Киллиана к лифту, приложил карту‑ключ и нажал на кнопку. Двери открылись, водитель пропустил Киллиана, сам в лифт не зашел.

Прежде чем выйти, Киллиан отсчитал сорок этажей.

Он настраивал себя на встречу с Коултером – видел его по телевизору, встречался в Дублине и Белфасте во время заданий, – это был коренастый длиннолицый мужчина, но, когда двери открылись, его встретила беременная женщина лет тридцати, с длинными каштановыми волосами, сильно загорелая. Чрезвычайно привлекательная.

– Привет, я Хелен, – представилась она.

– Киллиан. – Он протянул ей руку.

Пальцы женщины едва прикоснулись к его ладони. Киллиан подумал, что, вероятно, ей слишком часто приходится обмениваться рукопожатиями. Наверняка ее преследуют какие‑нибудь сборщики средств на благотворительность.

– Муж и Том немного задерживаются, – сказала она.

– Я, кстати, уже виделся сегодня с мистером Эйкелом, жаль, что встреча была недолгой, – заметил Киллиан.

– О, понимаю‑понимаю… Выпьете?

– Да‑да, конечно, спасибо. Эта поездка на катере…

– На катере? А, ну да.