— Прости, задумался.

— Не беда, пока рядом Гиб, по сторонам можно не смотреть. — Рене опустился на землю. — Красивый цветок. Не знаю, как зовут их здесь, но те, кто живет на западе Сура, дали им имя «Золото, окропленное кровью богов».

— Ты что-то нашел?

— Нашел. Надо было наведаться сюда раньше.

— Что там было?

— Древняя беда и еще кое-кто. Их я убил, впрочем, это было нетрудно. Ни разума, ни воли, только голод и злоба. Помнишь тварей, которые чуть не погубили Шандера Гардани? Они отсюда. Были.

— И что ты с ними сделал?

— Ничего, — пожал плечами Аррой, — просто позволил им заняться привычным делом. Да не смотри ты на меня так, для меня финусы опасности не представляли, а вот я для них, и не только для них, — смерть, если не хуже. Раньше это меня расстраивало, а теперь я сам себе оружие, чем и горжусь, хотя побеждать шпагой мне все равно нравится больше.

— «Нравится», — пробормотал словно бы про себя Клэр и повторил еще раз: — «Нравится...»

— Да, — твердо сказал Скиталец, — я создан для того, чтобы идти вперед и побеждать. Ты — для того, чтобы рисовать. И я не хочу врать и делать вид, что «так вышло», а так бы я жил с любимой в хижине среди цветущих яблонь.

— Геро это знает?

— Думаю, да. Я ей никогда не лгал, она меня приняла таким, какой я есть, а я принял ее. Эстель Оскора и Скиталец... Мы отражение друг друга, до тихой гавани нам не добраться, да и не нужна нам тихая гавань. Но хватит об этом, пора возвращаться. Нужно заехать в Кер-Рене, вот уж учудили мои землячки с названием... Потом — в Мунт и в Варху.

— Да, конечно, — Клэр с сожалением взглянул на золотой цветок, — ты прав, мы слишком задержались. Но ты видел больше, чем рассказал.

— С чего ты взял? — поднял бровь Рене.

— Ты заговорил о вещах, никак не связанных с этими мерзкими развалинами, но ты был со мной слишком откровенен. Значит, что-то произошло.

— Вот и скрывай что-то от художника, — Рене тряхнул серебряными волосами и улыбнулся, — да, я там кое-что понял — вернее, кое о чем догадался, но эти догадки пока останутся при мне. А тебе лучше остаться с Эмзаром. Мы прогоним тех, кто точит зубы на Тарру, но мы не сможем вернуть ей красоту, а ты сможешь. Я следил за тобой довольно долго — заставлять тебя шпионить глупее, чем возить на Гибе дрова или колоть орехи об Жана-Флорентина.

— Когда мы победим, тогда я с радостью...

— Никакого «когда мы». Это твое последнее путешествие, Клэри. Дальше каждый будет делать то, для чего он родился. Я убивать, а ты спасать Красоту.

— Спасать Красоту?

— Ну, наш каменный друг как-то брякнул, что мир спасет Красота. Что-то в этом есть, но, чтобы Красота спасла нас, мы должны спасти Красоту...

— И все же, Рене, что ты там нашел?

— Я нашел то, что нашел, и большего не скажу ни тебе, ни Эмзару...

2895 год от В.И.

Ночь с 18-го на 19-й день месяца Собаки

АРЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ МУНТА

Дождь кончился, но похолодало. В такую погоду днем лучше всего сидеть у камина, попивая подогретое вино, а ночью спать под меховыми одеялами и видеть сны о лете. Только безумцам могло прийти в голову в такой холод ночевать на открытой террасе, довольствуясь лунным светом, но изнеженная Элеонора Вилльо упрямо дрожала в кресле у засыпанных листьями ступенек, наблюдая, как ее брат мечется по мраморному полу.