|
.. Ведь так? Карабанов промолчал. - Да не молчите. Наберитесь мужества ответить - так? - Допустим, что обижен, - не сразу согласился Андрей. - Вот, - закончил Некрасов, - и потому вы толкуете со мной о "встряске". Но случись только революция в России, и такие, как вы, Карабанов, будут давить революцию... Можете сердиться: я уже вижу вас - порющим, режущим, убивающим и вешающим. Не-е-ет, Карабанов, тогда вы уже не придете ко мне в камеру, чтобы предложить свою помощь. Вы сами накинете веревку мне на шею! Карабанов, задохнувшись от гнева, встал: - Вы, любезный арестант, были достаточно искренни, за что я вам и благодарен... Некрасов протянул ему ладонь, и Андрей пожал ее. - Сохраните свою голову, Карабанов, - пожелал ему Юрий Тимофеевич, - а я позабочусь о своей... Странно, что после этого разговора, очутившись снова на пестрых и шумных улицах города, поручик не заметил в себе огорчения. Он спутился в подвал станционного духана. Распахнув перед собой завесы паласов, проник в отдельную комнату, где его поджидал Евдокимов. - Так быстро? - спросил юнкер. - Как видите. - Что будем пить? - Что угодно, только не воду... Они уселись на диван. Евдокимов неузнаваемо изменился за это время - после осады. Уже не мундирчик, а грязная рваная черкеска сидела на его плечах. Вместо сапог - подбитые шипами чувяки. Газыри были плотно натисканы патронами от "снайдера". Кинжал - дорогой и отличной стали - висел на поясе, которым не погнушался бы и любой горный феодал. Дело в том, что юнкер записался в отряд охотников, где процветали свои обычаи, свои законы. Шли в этот отряд лишь одни добровольцы, начиная от разжалованных офицеров и кончая бездомной голытьбой, которым грозила тюрьма. Воинских званий в охотниках не признавалось. Деньги, кресты и котел - все было общее. - И только одно требование, - рассказывал юнкер, - как можно больше одичать, чтобы ничем не отличаться от туземцев. Посылают нас так: если из десятка один вернется, то уже хорошо. Я уже дважды выходил живым, не знаю, как в третий?.. Осатанел - это верно, даже газет не читаю, - признался он, не стыдясь. Им принесли вино и еду. Долго пили и ели молча. Наконец юнкер зашептал: - Там есть такой кривой спуск. Узкий... Жандармов можно отсечь от кареты. Разворачивать карету не нужно. Прямо от спуска вверх тянется тропа. Совсем неприметная для глаза. Если Некрасов будет даже в кандалах, то... Карабанов резко остановил его: - Не надо! Ничего уже не надо... Некрасов отказался от нашей помощи. Он сошел с ума... Не будем больше говорить о нем ни слова. Налейте-ка, юноша, еще в чепурку! Рука юнкера, вздрагивая, лила вино из пузатого кувшина. - Жаль, - сказал он, - очень жаль... Вы просто не смогли его уговорить. А в России это сделать будет гораздо труднее... Вечером Карабанов, будучи вполпьяна, вернулся в Боржоми и здесь встретился с человеком, о котором никогда не забывал и которого считал чуть ли не главной причиною всех своих бедствий... Князь Унгерн-Витгенштейн первым оправился от неожиданности и первым сделал шаг к примирению. - А-а-а, вот и вы, Ка'абанов! - сказал он. |
