|
И на этот раз уже по иной причине. Теперь стоит мне оказаться у барьера, и я убью его! - Глупо, - возразил Михаил Николаевич. - Можно покончить все на аллокации или же разрядить пистолеты в воздух... Больше я ничего тебе посоветовать не могу. Прощай! Наместник Кавказа его высочество великий князь генералфельдцейхмейстер российской армии ничего больше не мог посоветовать Карабанову и повернулся ко дворцу, давая понять, что сопровождать его не обязательно. И тогда, глядя ему в сутулую спину, поручик Карабанов вдруг с облегчением вздохнул - с, облегчением, потому что вопрос, висевший над ним, больше никогда не станет тяготить его... "Скорее - к ней! Она умная, она милая, у нее такие маленькие ладони и такой чистый голос... Скорее рассказать ей, что больше нет никаких страхов!." Узнав о решении Карабанова скинуть мундир, кузина Долли опять потрясла свое генеалогическое древо, и московские тетушки пришли на помощь. В одну из встречь Долли протянула Андрею коротенький списочек вакантных синекур. - Взгляните на этот брульон, - сказала она. Первое предположение: место третьего секретаря при русской дипломатической миссии в Копенгагене, что сулило со временем, при некотором совершенстве в знаниях, продвижения по служебной лестнице. - Навряд ли сие возможно, милая кузина, - комментировал Карабанов. - Для службы в миссиях нужны люди с хорошими и выдержанными характерами. Я же не могу похвалиться таким качеством и способен не столько подняться по служебной лестнице, сколько скатиться, больно ударившись... Второе предположение: место управляющего на сахарных заводах, принадлежащих барону де Мольво, несущее выгоду настолько явную, что через год-два можно открыть и свое дело. - Это бы и подошло, может быть, - задумался Карабанов, - но барон де Мольво заманивает меня доходами, заведомо зная, что я буду воровать. А если я не буду воровать, то все равно он не поверит, и потому оставим это сладкое место... Третье предположение: место квартального надзирателя в Москве на Плющихе, что дает возможность пользоваться положением в обществе. Карабанов искренне расхохотался: - Ха-ха-ха!.. Уж не думаете ли вы, кузина, что я, вроде гоголевского городничего, стану принимать от купцов сахарные головы и визжащих поросят в лукошках со стружками! Княжна Долли прикусила губку: - Так чего же вы хотите? - Вот и я бы хотел знать - чего я хочу?.. Разговор повис в воздухе, и в этот день Карабанов был вовлечен в круговорот событий, которые оказались для него роковыми. Мишка Уваров, однокашник Карабанова по Пажескому корпусу, уговорил Андрея ехать кутить куда-то к черту на кулички - за Тимоти-субани. - А князинька будет? - спросил Карабанов. - Да плюнь ты на князиньку... Просто напьемся как свиньи, и больше нам ничего не нужно! Поедешь? Поехали... Унгерн-Витгенштейн сидел в одной коляске с Карабановым, удерживая меж колен ящик с шампанским. Сзади, утопая в клубах пыли, катили четыре брички с девками, взятыми напрокат до утра. Мишка Уваров дурачился, изображая из себя рекрута: Прощай, ловки, прощай бабы, Уезжаю я oт вас, Но тот самый распроклятый, Па погибельный Кавказ... Пили в какой-то горной харчевне - бывшей буйволятне, широкой и просторной. |
