|
- Ладно, - сказал, вставая. - Ты деньги взяла? - Сами дали. Мы не какие-нибудь, чтобы по карманам залазить... Придя к себе домой, Карабанов застал в комнате все такого же свежего, как огурчик, будто и не было вчерашней пьянки, Мишку Уварова. - Карабанчик, - сказал он, - ты кабанчик! - Иди к черту, - отругнулся Андрей. - Да вот и не уйду... Вчера ты такого натворил, что одной аллокацией теперь не отделаешься! - Что? - спросил Карабанов в растерянности. - Князинька пришлет тебе секунданта. Приготовь своего, в ком ты уверен... Оде де Сион или я, наверное, будем судить за князя. Без крови не обойдется на этот раз, ибо обида была нанесена действием - Я? - спросил Андрей. - Да плюнь ты. Карабанчик, - успокоил его Уваров. - Ты же знаешь, что князинька трус. Он уже с утра взял пистолет и садит пулю за пулей по бутылкам. Боится тебя!.. Лакей подал письмо. "Что вы там наглупили, безумный? - писала княжна Долли. - Сейчас же, по получении этой записки, явитесь ко мне". Карабанов, вовлеченный в работу какого-то чудовищного жернова, в котором его мололо и перетрясало, явился к кузине. Встретила она его такими словами: - Дорогой мой друг, я весьма благодарна вам, что вы вчера вступились за мою честь. Но я вполне самостоятельна в своих поступках и могу обойтись без вашей неумной защиты. - Позвольте, кузина. Вчера, я чувствую, произошло что-то такое, где было задето и ваше имя... Но причем здесь я? Княжна Долли брезгливо отряхнулась: - Впрочем, вы были так пьяны... фи! А что касается моей любовной связи с князем Витгенштейном, так это позвольте мне самой решать... "Что же я там натворил вчера?" - мучительно раздумывал Карабанов, а жернова крутились все быстрее, вовлекая его в свою работу, перетирая его в порошок... Он посмотрел на кузину: она стремительно двигалась по комнате, ее крохотные ладошки, которым он всегда так умилялся, были злобно сведены в кулачки. Наконец она села перед ним. - Давайте думать, - сказала она. - О чем думать? - О вас, мой друг. Мы же ведь не чужие люди... Легко сказать - начинайте думать, когда в голове нет ни одной мысли, только тупое отчаяние, словно стоишь перед высоченной стеной и знаешь, что под нее не подлезть, а тем более не перелезть. - Скажите, - жалобно попросил Андрей, - неужели все это правда? - Что? - То, что вы... и князь? - Да о чем вы говорите! - крикнула Долли. - Дело идет о вашей жизни, а вы о князе. Ведь не можете же вы ревновать меня к нему... Думайте, Андре! Думайте. Андрей закрыл глаза и покачнулся. - Я бы хотел вернуться в Баязет, - сказал он. - Как там было... хорошо! - Надо вернуться в Петербург, - топнула княжна ногой. - Но только не допустить дуэли... - Зачем? - тупо спросил Карабанов. - Не будете же вы драться? Карабанов сначала сел против кузины, потом медленно опустился с кресла и подполз к Долли. Уронив голову в ее теплые колени, он расплакался. |
