|
А Потанин в момент кризиса решил, что газет у него - многовато и что надо бы на них сэкономить. В результате, олигарх сделал не правильный, по моему глубокому убеждению, выбор: объявил о закрытии элитной, интеллектуальной газеты влияния, чтобы сохранить издание массового пользования советского образца - Известия. Кстати, спустя два года, когда я говорила об этом с Потаниным, он и сам признался мне, что до сих пор жалеет, что закрыл тогда Русский Телеграф. А когда мы с ним обменялись впечатлениями по поводу нынешних Известий, олигарх остроумно заметил: - Ну, вы не совсем правы, это - не газета Правда советских времен, а скорее Литературная газета советских времен... *** Осенью 1998 года ведущим сотрудникам Русского Телеграфа предложили перейти на работу в Известия. От одного вида советского здания этой газеты на Пушкинской площади у меня начинало тоскливо сосать под ложечкой. Телеграф мы делали в огромном современном нюьс-руме - открытом зале, разделенном боксами, с компьютерами. Это предельно функционально для газеты - там было максимально удобно быстро, не тратя времени, общаться друг с другом, просто перекрикиваясь - из одного ньюс-бокса в другой. И по вечерам мы все сразу, как один, узнавали о том, что заверстана первая полоса газеты, - потому что наш арт-директор Александр Терентьев, сидя на верстке, в честь окончания работы врубал на полную мощность одну и ту же песню Doors. Well, show me the way to the next whiskey bar! Oh, don't ask why, oh don't ask why! If we will don't have the next whiskey bar - I tell you, I tell you, I tell you we must die!!! И весь дружный трудовой коллектив сразу же знал, куда ему следует направляться. *** В Известиях же меня встретили бесконечные угрюмые коридоры, построенные как будто специально для того, чтобы захватчики заблудились и умерли от голода, и огромный отдельный обозревательский кабинет - неуютный, холодный и серый, хотя и престижный - выходящий окнами на Тверскую. Было такое впечатление, что известинские сотрудники не видели друг друга годами: кабинеты оказались оборудованы таким доисторическим средством связи, как пневмопочта. Тому абсолютному большинству нормальных граждан, кто никогда в жизни не видел это чудовище, объясняю: выглядит все это как небольшой мусоропровод в кабинете, который периодически начинает выть и хохотать так, как будто соседи сверху выбросили туда кошку. У меня так садист-управдом Курочкин в детстве делал. Мой коллега из Русского Телеграфа Владимир Абаринов сразу же опытным путем установил, что капсула пневмопочты по размеру и по форме больше всего подходит к единственному предмету - бутылке водки. Так пневмопочту с тех пор и использовали. *** Весь этот замшелый антураж прекрасно дополнялся цитатой Ленина, высеченной громадными буквами на стене огромного, холодного, каменного зала перед приемной главного редактора - ГАЗЕТА - НЕ ТОЛЬКО КОЛЛЕКТИВНЫЙ ПРОПАГАНДИСТ И КОЛЛЕКТИВНЫЙ АГИТАТОР, НО ТАКЖЕ И КОЛЛЕКТИВНЫЙ ОРГАНИЗАТОР. Зал этот, кстати, мы между собой иначе как расстрельным двориком и не называли. И несмотря на то что новым главным редактором, которого Потанин посадил руководить газетой, стал довольно молодой человек - Михаил Кожокин (который до этого был даже не журналистом, а банковским клерком - руководил работой Интерроса по связям с общественностью и СМИ), однако, едва вселившись в аджубеевский кабинет, он немедленно пообещал известинцам сохранить все их прежние традиции. |
