Впереди замаячила церковь, обещая желанную прохладу. Он замедлил шаг и стал разглядывать строение, изучая облицовку из красноватого камня, полукруглые двери и открытую колокольню. Табличка под стеклом на лужайке возле угла церкви гласила, что перед ним Первая Конгрегационалистская Церковь. Священника звали Ральф Эмери. Службы проходили по воскресеньям в десять тридцать, а воскресная школа — в девять пятнадцать. Воскресная проповедь называлась: «Камо грядеши?» Джон Росс догадывался, что внутри прохладно и тихо — настоящее спасение от гибельной жары. Он уже давно не наведывался в церковь и обнаружил, что сейчас ему хочется узнать, сможет ли он повторять свои молитвы спокойно и без отчаяния. Сохранилась ли у него вера в своего Бога?

Он еще минуту постоял у церкви, потом повернул обратно. Отношения с Богом могут и подождать. Вот демон, на которого он ведет охоту, требует внимания к себе немедленно. Именно за ним он явился в Хоупуэлл. Он захромал дальше по полуденной жаре, размышляя о природе своего врага. Он был уверен: случись открытый конфликт — и сила будет на его стороне. Но демон хитер и неуловим; он ловко скрывает свою личину и ему хватает осторожности не попадаться. Джон Росс расставлял ловушки, чтобы заставить демона явить свой истинный облик — но всякий раз враг ускользал. Словно болезнь, переходящая от одного человека к другому, демон заражал людей безумием, а потом сдавал пожирателям, чтобы те высосали их сущность. И так будет продолжаться до тех пор, пока Джон Росс не обнаружит способ прекратить это. Но найти способ — ой как непросто. Хотя он уже близко. Сны давали подсказку, выявляя нечто полезное: при крушении этого мира может быть утрачен столь важный элемент для жизни демона, что он даже сумеет отказаться от задуманного.

Джон Росс добрался до угла Второй авеню и Третьей улицы и ждал сигнала светофора. Когда загорелось: «Идите», он пересек улицу и толкнул парадную дверь бара.

Бар был полон, толпа субботних посетителей заполнила все столики и кабинеты, в воздухе стоял аромат кофе и пончиков. Росс осмотрелся, охватив лица всех посетителей — ничем не примечательных мужчин за столиками, — и подошел к стойке. Почти все табуреты оказались свободны. Он уселся у дальнего конца, удобно расположившись. Жужжал кондиционер, высушивая пот на лицах и руках. Джон прислонил трость к колену. Сквозь шум до него долетали смех и обрывки разговоров. Он не оборачивался. Не было необходимости. Человек, ради которого он пришел, был здесь.

Женщина за стойкой подошла к нему. Она была хороша собой: с длинными светлыми волосами, стянутыми в конский хвост, выразительными темными глазами и загорелой кожей. Белые хлопчатобумажные шорты и блуза с воротничком не скрывали приятной округлости ее тела. Но больше всего его покорила ее широкая улыбка, искренняя и открытая. Давно уже никто не улыбался ему вот так.

— Доброе утро, — приветствовала она его. — Хотите кофе?

Он уставился на нее, не отвечая, чувствуя, как в нем зашевелилось нечто, давно дремавшее. Потом взял себя в руки и быстро помотал головой.

— Нет, спасибо, мисс.

— Мисс? — ее улыбка стала еще шире. — Меня уже сто лет так не называли. Я вас знаю?

Росс еще раз помотал головой.

— Нет. Я не здешний.

— Я так и думала. На лица у меня хорошая память, и вашего я не припомню. Позавтракать хотите?

Он с минуту подумал об этом, изучая меню на доске за ее спиной.

— Я бы с удовольствием выпил вишневой колы.

Она приподняла бровь.

— Думаю, это легко устроить.