— Убери. — Антон отталкивает его руку. — Чего ты ждешь? Отдай нож.

— Я все делаю правильно. Извини.

Глубоко вздыхаю и захлопываю мышеловку:

— Мы уже давно обо всем договорились с Захаровым, правда, сэр?

Тот смеривает меня тяжелым взглядом. Сыт уже, наверное, по горло моими фокусами, но сейчас важнее всего нож. Он еще крепче сжимает руку Лилы.

— Правда.

Баррон кивает.

— Не может быть. — Антон поворачивается к брату. — Почему? Если даже ты решился подставить меня, то Филипа уж точно бы не подставил.

— А он с нами заодно — Баррон крутит в руках нож, и лезвие ярко вспыхивает на свету.

— Филип никогда бы меня не предал. Никогда. Мы вместе все спланировали, много лет назад.

— В таком случае, — пожимает плечами Баррон, — где он сейчас? Почему не здесь? Не с тобой?

Антон оглядывается на меня.

— Не может быть.

— Почему же? — Лила тоже бросает взгляд в мою сторону. — Только тебе можно предавать? Думаешь, врать умеешь ты один?

Антон явно в замешательстве, пытается решить, что делать дальше.

— Нужно было удостовериться, что ты действительно собрался убрать главу клана. — Баррон говорит уверенно, без малейшей запинки.

— Идиот, он же тебя убьет. — Голос у Антона потерянный. — Ты просчитался: похитил его дочь — и теперь точно покойник. Мы все покойники.

— Нас он простил. Мы с Филипом заключили с ним сделку. Важнее всего было доказать твое предательство. Мы-то никто, а вот ты — его племянник.

Захаров фыркает и качает головой, потом забирает у Баррона нож. Только сейчас я понимаю, что все это время задерживал дыхание.

— Антон, — он почти неохотно выпускает руку дочери, — ты остался один. Пора признать поражение. На пол. Лила, позови Стенли, скажи, тут кое с чем надо разобраться.

Она вытирает руки о платье и идет к дверям, не глядя никому из нас в глаза. Пытаюсь поймать ее взгляд, но тщетно.

Зато Захаров смотрит прямо на меня и кивает. Отлично понимает, что я его переиграл, хотя и не может взять в толк, как именно. Кажется, я продемонстрировал свои способности во всей красе.

— Спасибо, Баррон. И конечно, Кассель. — Он благодарит нас сквозь зубы. — Идите с Лилой и подождите меня на кухне. Мы еще не закончили. Дези, проследи, чтобы никто никуда не разбежался.

— Это все ты, — шипит Антон. — Твоя работа. Все из-за тебя.

— Ты сам сделал из себя идиота. Наверное, следовало промолчать, но я уже не очень хорошо соображаю, да и голова идет кругом от облегчения. К тому же язык за зубами держать никогда не умел.

Антон бросается на меня, а я не успеваю увернуться. Мы падаем в одну из кабинок, стукаюсь головой о кафель. Дедушка хватает молодого Захарова за шею, словно собирается оттащить. Но как оттащить такого бугая?

Антон бьет прямо в скулу. Выпрямляюсь и ударяю его головой, в глазах темнеет от боли. Он выгибается, замахивается снова, но тут взгляд его тускнеет, и на меня обрушивается тяжелое обмякшее тело.

Пытаюсь вылезти из-под него, изо всех сил извиваюсь на грязном полу. Губы у Антона синие, лицо покрылось смертельной бледностью.

Мертв.

Он мертв.

Недоуменно таращусь на труп. Лила вытирает мне рот куском туалетной бумаги, а я даже не заметил кровь.

— Лила, — командует Захаров, — иди же. Мне нужно, чтобы ты позвала Стенли.

— Сам себя не боишься перехитрить? — спрашивает она меня шепотом и отправляется выполнять поручение отца.

Дедушка баюкает руку.

— Ты как? — Опираясь о стену, с трудом встаю на ноги.

— Со мной все будет в порядке, только бы выбраться из этого проклятого туалета, — отвечает дед. На правой руке у него нет перчатки, ноготь на безымянном пальце потемнел, и чернота стремительно распространяется дальше.