|
– Под которым вы, конечно, подразумеваете себя, – хитро улыбнулся герцог. – Что касается меня, – вмешался Кенигсхофен, – то мне бы не хотелось идти в поход под началом Карманьолы. – А я вообще отказываюсь участвовать в кампании, если командовать будет не Белларион, – заявил Штоффель. Герцог посмотрел на Карманьолу. – Вы слышите, синьор? Карманьола почувствовал себя неловко и слегка покраснел. Принцесса Валерия решила, что настало время вмешаться. – Прошу прощения, ваше высочество, повлияет ли на ваше решение мое мнение, если я его выскажу? – Несомненно, мадонна; и не только ваше мнение будет иметь вес, но и мнение вашего брата. – В таком случае, синьор герцог, мы просим – мы умоляем, – чтобы синьор Карманьола был назначен командующим армией. Герцогиня удивленно взглянула сначала на нее, а затем на Беллариона. Слова Валерии ранили его, однако на лице у него никак не отразились чувства, которые он испытывал. Он так надеялся, что когда нибудь она воочию убедится в несправедливости своего отношения к нему, но в целом это не имело для него большого значения. Другое было куда важнее: надежды принцессы наконец то начинали сбываться, и человек со способностями Карманьолы – который, надо сказать, отнюдь не был лишен воинских талантов вполне мог воплотить их в жизнь. Тусклые глаза герцога уставились на Валерию. – Вы как будто сомневаетесь в способностях принца Вальсассины. – О нет, вовсе нет! – В чем же тогда? Вопрос застал ее врасплох. Она взглянула на своего брата, и тот поспешил ей на помощь: – Моя сестра не может забыть, что принц Вальсассина когда то был другом маркиза Теодоро. – Неужели? И когда же? – герцог перевел взгляд на Беллариона, но за него ответил Джанджакомо: – В то время, когда он, являясь союзником маркиза Теодоро, помог тому завоевать Верчелли и Геную. – Но союз был заключен с синьором Фачино, а не с самим Вальсассиной. Белларион тогда находился у него на службе, – так же, как и Карманьола, кстати. В чем же тогда разница между ними? – Синьор Карманьола заботился о благополучии моего брата, – ответила ему принцесса. – Если он не возражал против оккупации Верчелли, то лишь потому, что предвидел ее последствия. Он рассчитывал, что таким образом маркиз Теодоро сам создаст предлог для ответных действий против него. Белларион тихонько рассмеялся: просьба Валерии неожиданно предстала перед ним в несколько ином свете. – Вы смеетесь над словами ее высочества, синьор? – с вызовом спросил Карманьола. – Возможно, вы осмелитесь утверждать, что знали все мои мысли? – Я хвалил вас за прямоту, Карманьола, но, мне кажется, вы умеете быть еще и коварным. – Коварным! – негодующе воскликнул Карманьола и густо покраснел. – В чем же я проявил свое коварство? – В том, как ловко вы использовали оккупацию Теодоро Верчелли, – удивил Карманьолу своим ответом Белларион и невинно улыбнулся. – А вы подумали, что я имел в виду совсем иное? Герцог недовольно постучал по столу. – Синьоры, синьоры! Мы уклоняемся в сторону от принятия решения. – Здесь возможен компромисс, надеюсь, ваше высочество согласится на него, – отозвался Белларион. – Вместо кондотты Вальперги можно взять кондотту Карманьолы, которая не уступает по численности кондотте Вальперги и тоже укомплектована преимущественно всадниками. Мы с Карманьолой вместе отправляемся в поход и возглавляем кампанию против маркиза Теодоро. – Но если Белларион будет отстранен от командования, то я очень прошу ваше высочество оставить мою кондотту в Милане, – сказал Кенигсхофен, и Штоффель уже открыл рот, чтобы присоединиться к нему, но тут терпение герцога лопнуло. |
