|
– При том условии, – заметил Белларион, – что ваш мост просуществует до утра. – То есть как просуществует до утра? – набычился Карманьола, раздраженный замечанием Беллариона. – Что вы имеете в виду? Белларион усмехнулся и отложил в сторону книгу, чтение которой прервал визит Карманьолы и его спутников. – Спросите себя сами, кому может помешать этот мост, – сказал он. – Будь я на вашем месте, я непременно задал бы себе такой вопрос, прежде чем начал бы возиться с ним. – Вы, конечно, имеете в виду маркиза Теодоро. Но как он узнает о мосте, если он заперся в Верчелли, в восьми милях отсюда? Жуткие крики, донесшиеся до них со стороны междуречья, послужили ответом на его вопрос. А последовавшие за ними отрывистые команды, лязганье оружия, глухие удары и победные возгласы не оставили никаких сомнений в том, что там происходит. Секунду Карманьола стоял неподвижно, в ярости сжимая и разжимая кулаки. Затем, издав нечленораздельное восклицание, он бросился прочь из шатра, и Валерия последовала за ним вместе со своим братом, напоследок метнув в Беллариона испепеляющий взгляд. Белларион не спеша накинул на плечи плащ, вышел наружу и направился через редкую рощицу, возле которой был разбит его шатер, и далее вдоль реки к тому месту, где велось строительство моста. Там, помимо Карманьолы, принцессы Валерии и ее брата, он увидел горсточку солдат – все, что осталось от отряда, посланного Карманьолой на другую сторону реки час назад. Остальные были взяты в плен или погибли. Последним, кто вернулся с другой стороны и, призывая в свидетели всех святых, что их предали, спрыгнул с моста прямо к ногам Беллариона, был командир отряда Беллуно, легковозбудимый и склонный к преувеличениям, как все неаполитанцы. Через речную гладь до них долетел топот бегущих ног, на противоположном берегу замаячили едва различимые в сгущающихся сумерках фигуры людей и застучали по дереву топоры. – И как только Теодоро удалось узнать о мосте! А, Карманьола? – прокомментировал происходящее Белларион и откровенно рассмеялся. – Черт побери, вы еще издеваетесь надо мной! – накинулся было на него Карманьола, но в следующую секунду, возвысив голос, велел немедленно позвать сюда арбалетчиков. Трое или четверо солдат со всех ног бросились исполнять приказание, а Валерия резко повернулась к стоявшему рядом с ней Беллариону. – Что тут смешного? – почти выкрикнула она, и ее голос дрожал от гнева, досады и плохо скрытого недоверия, так что все вокруг замолчали, ожидая его ответа. – Ничто человеческое мне не чуждо, синьора, в том числе и злорадство. – О Боже! Как вы можете радоваться успеху врага, уничтожившего результаты трудов стольких дней? Значит, вы знали! – обвиняюще воскликнула она. – Знали о том, что сегодня вечером мост будет разрушен. Вы сами утверждали это. Откуда вам было известно? Откуда? – На что вы намекаете, мадонна? – в ужасе вскричал Карманьола, которому, несмотря на всю его неприязнь к Беллариону, и в голову не приходило, что тот может вести двойную игру. – На то, что я безмозглый чурбан, – с иронией пояснил ему Белларион. Но тут вмешался Беллуно, не успевший еще остыть после своего бесславного поражения и бегства. – Мадонна имеет в виду отнюдь не это, – заявил он. – Она хочет сказать, что вы продали нас Теодоро Монферратскому. – Вы согласны с ней, Беллуно? – внезапно изменившимся тоном спросил Белларион, и Беллуно показалось, что у него по коже пробежал мороз. – Говорите же! Я могу простить оговорку синьоры, но от своих солдат я всегда требую ясного и точного ответа. |
