|
– Мы забыли о нашем посыльном, – сказала принцесса. Карманьола взглянул на него с таким видом, что, казалось, с радостью свернул бы ему шею. – Ты можешь идти, мальчик, – сказала она ему. – Ты свободен. Отпустите его, – велела она стражникам. Солдаты увели обрадованного паренька, а вслед за ними вскоре последовали Беллуно и другие капитаны. – Как бы там ни было, Теодоро добился чего хотел, – устало откинувшись на спинку кресла, сказала принцесса. – Что же нам теперь делать? – Если позволите, ваше высочество, – масляным тоном промолвил Барбареско, – то я посоветовал бы вам последовать примеру Уголино да Тенды. И пусть ваши капитаны вернутся к Беллариону, которому они присягали на верность. – Вернутся? – откликнулся Карманьола и наклонился к его лицу с высоты своего огромного роста. – И оставят Верчелли? – А почему бы и нет? Если Белларион хотел снять осаду, значит, у него был другой план. – Мне наплевать на его планы, и я никогда не присягал ему на верность. Я давал клятву верности герцогине Беатриче, и у меня есть приказ герцога Филиппе Марии взять Верчелли. Я хорошо знаю свой долг. – Вполне возможно, Белларион придумал какой то иной способ, чтобы поставить маркиза Теодоро на колени, – медленно проговорила принцесса. Карманьола ошеломленно уставился на нее. – О, мадонна! – почти с отчаяньем воскликнул он. – Ваше великодушие готово сыграть с вами злую шутку. Как можно так быстро изменить свое мнение о человеке, которому вы не доверяли многие годы, считая его закоренелым мошенником? – Что мне оставалось делать, когда я узнала о своем прискорбном заблуждении? – Не спешите с выводами, ваше высочество. Вспомните, что сказал Беллуно о Белларионе в ту ночь, когда был разрушен мой мост: никогда не поймешь, что у него на уме. – К своему стыду, мессер, я должна признаться, что именно по этой причине я обманулась в нем. – А почему вы думаете, что не обманываетесь сейчас? – Но вы же слышали, что сообщил мессер Барбареско. – Зачем мне кого то слушать? Я верю тому, что вижу, тому, что подсказывает мне здравый смысл. Она искоса взглянула на него, и линия ее губ стала жестче. – Вы до сих пор еще считаете, что можете безоговорочно полагаться на его подсказки? Ее ответ прозвучал для него как похоронный звон колокола, возвещавшего крах всех его надежд на блестящее будущее, в котором он, возможно, уже видел себя мужем принцессы Валерии Монферратской, главенствующим и при монферратском дворе, и в военном лагере. Едва ли когда его тщеславие, без которого его натура была бы столь же ущербна, как и его великолепное тело, если бы в нем плохо функционировал какой нибудь жизненно важный орган, получало более сильный удар. Он отшатнулся от нее, и кровь отхлынула от его лица. Наконец он смог справиться с собой в достаточной степени, чтобы галантно поклониться и без дрожи в голосе ответить ей: – Мадонна, я вижу, вы уже сделали выбор. Дай Бог, чтобы вы не раскаялись в нем. Я не сомневаюсь, что войска, которые привели с собой эти монферратские синьоры, составят ваш эскорт, а если вы считаете, что этих сил вам будет мало, вы можете присоединиться к кондотте Уголино да Тенды. Я постараюсь выполнить поставленную передо мной задачу, как того требует мой долг, и взять Верчелли, хотя в моей армии осталось не более половины людей, необходимых для этого. Так что, мадонна, возможно, вам придется вспомнить о данном мне обещании. Да поможет вам Бог! Наверное, он надеялся услышать от нее какое то выражение раскаяния в сказанных ею словах. |
