– Справедливо ли порицать меня за это, мадонна? – воскликнул Карманьола. – Что ценного он мог бы сообщить нам? Стоило ли тратить на него время?
– Почему бы и нет? Давайте займемся этим сейчас, – предложил Барбареско.
– Зачем?
– Ну у, скажем, чтобы немного скрасить свой досуг. Все равно нам больше нечего делать.
– Синьор, вы, похоже, решили испытать мое терпение, – с трудом сдерживаясь, ответил ему Карманьола. – Если бы не присутствие здесь ее
высочества… Ну хорошо, я велю доставить сюда этого малого.
Однако Валерия потребовала позвать также и всех капитанов, которые голосовали за вынесение смертного приговора Беллариону. Она сообщила им о
том, что узнала сегодня от Барбареско, а когда стражники привели в зал посыльного, невысокого перепуганного паренька, сама взялась допросить
его.
– Не бойся ничего, мальчик, – доверительно обратилась она к нему.
– Если ты будешь говорить правду и не станешь лгать, тебе вернут свободу.
Стоявший рядом с ней Карманьола склонился к ее плечу и негромко произнес:
– Не опрометчиво ли вы поступаете, мадонна?
– Опрометчиво или нет, но я дала слово, – не терпящим возражений тоном ответила она и вновь переключила свое внимание на посыльного.
– Когда тебе дали письмо, тебя наверняка снабдили еще и подробными указаниями, куда его доставить, верно?
– Да, синьора.
– Что это были за указания?
– Какой то рыцарь взял меня с собой на бастион, где находились еще несколько рыцарей и солдат. Один из них указал рукой за крепостную стену и
велел мне идти туда. Если меня остановят, сказал он, я должен был спросить синьора Беллариона.
– Тебе советовали идти осторожно, скрываясь?
– Нет, мадонна, как раз наоборот: не таясь, чтобы меня заметили. Я говорю чистую правду, мадонна.
– На какой стороне расположен тот бастион, куда привел тебя рыцарь?
– На южной, мадонна, возле южных ворот; клянусь Всевышним, я не лгу вам.
Принцесса подалась вперед, и не одна она выдала движением свое волнение.
– Тебе сказали, чьи солдаты занимают осадные линии в том направлении, в котором тебя послали, – или, быть может, ты сам знал об этом?
– Я знал только то, что там солдаты армии Беллариона. И еще мне сказали, чтобы я шел все время прямо, никуда не сворачивая.
– Что ты мелешь? – вырвалось у Уголино да Тенды.
– Я говорю правду, чистую правду! – в ужасе воскликнул паренек. – Пускай Господь поразит меня немотой, если я солгал!
– Успокойся! Успокойся! – увещевающе обратилась к нему принцесса.
– Не сомневайся: мы знаем, что ты говоришь правду. Продолжай в том же духе и ничего не бойся.
Может быть, ты слышал какое то имя, которое упоминалось в связи с тем сектором осадных линий, куда тебе велели идти?
– Слышал ли я? – задумался паренек, и его лицо прояснилось. – Да, да, я вспомнил. Они говорили между собой и называли имя какого то Кальмальдолы
или Кармандолы…
– Карманьолы, – вставил да Тенда и презрительно расхохотался. – Теперь мне понятно, с какой целью Теодоро отправил это письмо.
– И что же вам понятно? – с презрением в голосе спросил Карманьола.
– Все. Например, почему его послали именно в южном направлении. Вы думаете, Теодоро не знал, что Вальсассина и находящиеся в его
непосредственном подчинении капитаны, одним из которых являюсь я, находятся в Квинто, на западе от Верчелли? Почему посыльного не допросили
раньше или… – он запнулся, и его сузившиеся глаза остановились неподвижно на побагровевшем от гнева Карманьоле. |