Снова молчание, во время которого все трое переваривали это предположение.

– Но ведь на дороге нашли собачью упряжь, – напомнила Эбби.

– Что, если кто‑то пытается сбить нас со следа? – сказал Флинт. Его глаза сощурились, рот превратился в узкую твердую щель.

Эбби уставилась на него, ощущая, как сердце сжимает тревога.

– Кто, например?

Промолчав в ответ, он сложил карту и сунул в карман куртки.

– К вечеру мы должны вернуться, – сказал он Диане. – Если мы не появимся завтра к полудню, езжай за нами.

– Присмотри, пожалуйста, за Моуком, – попросила Эбби Диану.

Та кивнула, и Эбби рассказала, как давать собаке лекарство.

– Лизина собака у вас? – потрясенно спросил Флинт.

– Я думала, вы знаете.

– Я слышал, что у вас собака, но какая , не знал.

– Просто Большой Джо хотел его усыпить, а я… я… – Эбби так и не закончила предложение.

Он улыбался и теперь уже не выглядел изможденным.

– И вы ему поверили?

Так она и знала – ее обвели вокруг пальца. Продолжая улыбаться ее наивности, Флинт оседлал снегоход, машина взревела, Эбби устроилась сзади, и в ту же секунду они сорвались с места, лихо заскользив по покрытой льдом парковке до заснеженной тропы, ведущей в сторону от главной улицы.

Флинт пронесся мимо старенького „шевроле“, трактора с одной шиной, ржавых бензобаков, кучи сломанных двигателей, запетлял между домами и деревьями. Вскоре город остался позади, и они оказались в мире сияющего белизной снега и льда. Над бесконечными рядами покрытых шапками снега елей распахнулось ярко‑голубое небо, солнце блистало той же белизной, что и снег.

Они ехали в гору, пока подъем не стал чересчур крутым. Чтобы добраться до вершины, Флинту пришлось двигаться зигзагами. На вершине он остановил снегоход и оглянулся. Она автоматически повторила его движение. Перед ними открылась картина, на которую действительно стоило посмотреть. Можно было представить, что она летит с Маком и рассматривает сверху паутину дорожек, соединяющих дома, скованную льдом реку, впадающую в озеро с одной стороны и вытекающую из него с другой. От этого пейзажа захватывало дух. Разве сумела бы она увидеть и оценить это великолепие, если бы поехала одна! Конечно нет – слишком сильно она была напугана.

– Едем дальше?

– Едем.

– Хватайтесь за меня, если начнет слишком сильно трясти. Не хочу, чтобы вас выбросило из снегохода.

Не дожидаясь ответа, он завел мотор и помчался сначала по вершине горы, затем понесся вниз по склону. Она чуть не выскочила из сиденья, когда машина резко завернула за полутораметровую кочку. Отбросив свою английскую чопорность, она обвила его руками. Возникло странное, не очень приятное ощущение близости с совершенно незнакомым человеком. Она уже собиралась убрать руки, но он легонько ободряюще похлопал ее по руке, и Эбби успокоилась.

Километр пролетал за километром в шумных вихрях снега и льда. Вокруг, насколько хватало глаз, все искрилось и сверкало. Ледяная гладь отражала снегоход, переливаясь на солнце голубым, розовым и желтым. Воздух был холодный, но сладкий. Она вдруг поняла, что улыбается – впервые с тех пор, как приехала на Аляску, улыбается от восторга, опьяненная дивной красотой вокруг и скоростью, с которой они мчались по этому великолепию.

Наконец Флинт снизил скорость. Машина нырнула в лес. По лицу начали хлестать еловые ветки, приходилось пригибаться и уворачиваться. Эбби прислонилась щекой к спине Флинта – очень не хотелось сломать нос или остаться без глаза.

Вскоре он остановился и выключил двигатель. Эбби накрыла неожиданная тишина.