|
Огляделся. Тишина и пустота. Пуаро открыл дверь и вошел. Полиция в комнате больше не появлялась. Видно было, что здесь недавно сделали уборку. На полу не было ковра. Очевидно, старый толстый ковер пошел в чистку. Одеяла были сложены на кровати аккуратной стопкой. Прикрыв за собой дверь, Пуаро обошел комнату и осмотрел ее меблировку: письменный стол, старомодный, хорошего красного дерева комод, высокий гардероб из того же материала (вероятно, тот, который маскировал дверь в четвертый номер), большая металлическая двуспальная кровать, умывальник с холодной и горячей водой - дань современности и недостатку прислуги, большое, но довольно неудобное кресло, два стула, тяжелый мраморный камин с прямыми углами и старомодной викторианской решеткой, кочерга и совок, принадлежащие к тому же набору, что и каминные щипцы. У камина Пуаро наклонился и осмотрел его. Послюнив палец, он провел им по правому углу камина. Палец слегка почернел. Он повторил эту операцию другим пальцем у левого угла камина. На этот раз палец был совершенно чист. "Так", - сказал себе Пуаро. Он осмотрел умывальник. Затем подошел к окну. Оно выходило на какую-то плоскую кровлю (крыша гаража, догадался он) и на маленькую улицу. Отсюда нетрудно забраться в номер и уйти незамеченным. Впрочем, так же легко подняться сюда незамеченным и по лестнице. Он только что сам это проделал. Пуаро спокойно удалился, бесшумно закрыв за собой дверь. Он пошел в свою комнату. В ней было очень холодно. Он снова спустился в холл, поколебался, но потом, подгоняемый вечерним холодом, решительно вошел в комнату "Только для постоянных жильцов", придвинул к огню второе кресло и сел. Монументальная старая леди вблизи выглядела еще более устрашающей. У нее были серо-стальные волосы, пышно растущие усы, и, когда она заговорила, выяснилось, что у нее глубокий, внушающий ужас голос. - Эта гостиная, - сказала она, - предназначена только для лиц, проживающих в отеле. - Я проживаю в этом отеле, - ответил Эркюль Пуаро. Старая леди минуты две размышляла, прежде чем возобновить атаку, затем сказала тоном обвинения: - Вы иностранец. - Да, - ответил Эркюль Пуаро. - По моему мнению, - сказала старая леди, - вы все должны вернуться. - Куда вернуться? - спросил Пуаро. - Туда, откуда и приехали, - твердо заявила старая леди; как бы подводя итог, прибавила: - Иностранцы! - и фыркнула. - Это было бы трудно, - мягко сказал Пуаро. - Чепуха, - отрезала старая леди. - А за что же мы сражались в этой войне? За то, чтобы все могли вернуться на свои места и жить там. Пуаро не стал спорить. Он уже знал, что у каждого человека существует своя версия того, "за что мы сражались в этой войне". Воцарилась враждебная тишина. - Я не знаю, что за времена теперь наступают, - сказала старая леди. - Просто не знаю. Каждый год я приезжаю и останавливаюсь здесь. Мой муж умер здесь шестнадцать лет назад. Он похоронен здесь. Я каждый год приезжаю на месяц. - Благочестивое паломничество, - сказал Пуаро вежливо. - И каждый год дела обстоят все хуже и хуже. Никакого обслуживания. Несъедобная пища. Бифштекс по-венски, как бы не так! Бифштексы делают из огузка или из филея, а не из тощей конины... Пуаро печально покачал головой. |
