-  Это всегда пожалуйста… - Приподняв бейсболку, я продемонстрировал рожки. - Убедился?

    Гаврила вздрогнул, уронил дубинку, хотел было перекреститься, но вовремя опомнился.

    -  А… копыта есть? - осведомился он.

    Я вздохнул. Пришлось стаскивать ботинок. Кому хоть раз в жизни приходилось иметь дело с высокими армейскими ботинками, шнуровка на которых до колен, тот меня поймет…

    -  Хвост? - продолжал инспектировать Гаврила - как я понял, не по причине недоверия, а чисто из интереса.

    -  Штаны снимать не буду! - заявил я. - Хватит с тебя рогов и копыт. Тоже мне, юный натуралист!.. Скажи лучше, почему ты от костра отвалил, меня не дождавшись?

    Гаврила смутился. Вот уж чего я никак не ожидал!..

    -  Спужался я, - признался парень. - Под вечер из родной деревеньки Колуново вышел, к ночи в чащу добрался. Еще подождал, как велено было. Ночью-то здесь… страшно. Думал, как заговорные слова скажу, так из пламени покажется чудовище адское - с пятью головами, с тремя хвостами и лапами-крючьями… Спрятался, а как светать стало, слышу - голоса рядом. Пошел на шум. Гляжу - а там опричники мельника Федю ведут. Тут и ты подскочил…

    -  Так-так, - припомнил я. - Опричники… Значит, век сейчас шестнадцатый, на престоле Иван Грозный, правильно?.. Веселенький период!

    -  Ох, грозный Иван Васильев, батюшка, - покачал головой парень. - Сил нет, какой грозный! Зверствует и бога забыл!.. Всех бояр изменщиками окрестил! Татарина Едигера во главе земщины поставил! Сам в Александровской слободе монастырь устроил - только не истинный тот монастырь, а бесовской! Главных разбойников в монахов переодел, сам звание игумена принял! Тьфу!

    Очередной плевок - мощный, как ядро из пиратской пушки, - врезался в ствол близстоящего дуба. Могучая крона затрепетала, перепуганные птицы с шумом брызнули в разные стороны.

    А Гаврила прокашлялся и продолжил:

    -  С виду ты вроде обыкновенный. Только волосы рыжие, харя хитрая и по-басурмански одет… Даже и не по-басурмански: басурмане так чудно не одеваются.

    -  Ну не Карден, - согласился я. - Даже не Зайцев… Зато удобно.

    -  Силушкой ты не обижен, однако. Как ты этого Еропку паскудного отправил на небо пастись! Я бы и сам его как-нибудь пристукнул, но…

    -  С представителями власти иметь дело не хочешь, - досказал я. - Неприятности будут.

    -  Ага… На кол посадят. Али к столбу вниз челом привяжут и сожгут.

    -  Серьезно у вас, - покачал я головой. - А еще говорите - адовы муки… Здешние заплечных дел мастера куда изобретательнее!

    Гаврила заволновался. Видно, ребята-опричники давно поперек горла стояли богатырю. Насколько я помню курс русской истории - не только ему одному…

    -  Черные ходят! - шипел парень, пристукивая дубиной. - Как ночь! Как тьма! Черную одежду носят, на вороных конях скачут! А к седлу мертвая собачья голова приторочена и метла! Дескать, поставлены мы за тем, чтобы государеву измену вынюхивать и выметать прочь! А сами!.. Девок портят, над парнями измываются, и никто им слова сказать не смеет! Тьфу!

    На сей раз плевок свистнул над моей головой, с треском влепившись в осину. Я, конечно, утверждать не берусь, но, по-моему, деревцо покосилось… А если Гаврила мне в лоб ненароком угодит? Снесет же башку к едрене-фене!

    -  Государь со всей Русской земли собрал себе человеков скверных и всякими злостьми исполненных и обязал их страшными клятвами не знаться не только с друзьями и братьями, но и с родителями, а служить единственно ему и на этом заставлял их целовать крест!.