|
Я оглянулся и выругался по-нашему, по-бесовски. Гаврила ни слова из моего высказывания не понял, а то бы, наверное, случилось с ним то же самое, что и с грузчиком из вино-водочного магазина в городе Грязно-Волынске, - грохнулся бы Гаврила в обморок, как тот грузчик! Чего-чего, а ругаться я умею… Да и как не ругнуться, если в твою сторону летят на вороных конях пять десятков добрых молодцев (впрочем, наверное, не такие уж они и добрые!), размахивая саблями и пиками?
- Опричники… - обомлел Гаврила. - Батюшки, что будет-то? Всадники стремительно приближались. Уже видны были болтавшиеся на седлах голые собачьи черепа, кровожадно сверкавшие наконечники пик, сабли, описывавшие над головами смертоносные круги… Красивое зрелище, конечно, но лучше любоваться им откуда-нибудь издалека. - Что делать-то? Это Ефимка, Еропкин приятель, поднял дружков своих! - Бежать! - крикнул я, прыгая к реке. - Что еще делать-то? Гаврила тяжело бухал ножищами рядом со мной. Дубину свою нес, прижимая к груди, как младенца. - Смолы у меня мало, - бубнил он на бегу. - Десяток переплюю, а на большее снарядов не хватит… С четырьмя десятками верховых как сладишь? Я на бормотание дыхания не тратил..И так было понятно, что полсотни вооруженных до зубов опричников - это многовато. Даже для такого беса, как я. Ну одного зашвырну в небо, ну другого… А остальные в это время что - спокойно дожидаться своей очереди будут?.. Да и на конях они. Пешего человека швырять не так сложно, а попробуй всадника! Кони-то у них ухоженные, откормленные, тяжелые… Лягаются еще небось… - На броде… - громко выкрикнул Гаврила, - застрянем! Там воды выше колена, и на лошадях они нас враз… Мы спрыгнули с невысокого - примерно метр - обрыва на песчаный берег. Гаврила ринулся было к реке, но я успел схватить его за рукав. - Под обрыв! - хрипнул я. - Поймают! Сразу не казнят, посреди народа замучают! - Под обрыв, говорю! - Дак они ж… Гаврила был, наверное, потяжелее откормленного жеребца с всадником на хребте. Пришлось напрячь все силы, чтобы втолкнуть его под обрыв. Массивная туша врезалась в вертикальный срез почвы, сверху моего клиента тут же накрыл волной обрушившийся песок. - Поймают! - вякнул напоследок Гаврила и утробно заурчал, видимо комплектуя во рту снаряд для первого выстрела. - Так просто не дамся! - невнятно добавил он. Паутины здесь хватало. Поспешно, но осторожно я сорвал несколько ниточек, повернулся лицом к барахтавшемуся в песке Гавриле и сдул паутинки с ладони, мысленно проговорив необходимые слова. Потом метнулся в тень укрытия, пришлепнул пальцем рот Гаврилы и шепотом приказал: - Заткнись! Он замолчал и без моего приказания, заметив, что окружающий мир начал ощутимо меняться. Взметнувшийся и тут же стихший ветер мгновенно выдул из чудесного пейзажа яркие краски, оставив лишь тусклые полутона. Звуки скукожились, как ветхие испуганные листья осени на огне. Дробный топот лошадиных копыт превратился в далекий-далекий перестук водяных капель. Речка замедлила свое движение, потом словно совсем остановилась, застыв серым льдом. - Батюшки-светы! - ахнул Гаврила, поднося сложенные щепотью пальцы ко лбу. Я едва успел щелкнуть его по руке: - Щас тебе перекрещусь, орясина! Хочешь, чтобы чары ослабли? - Бесовское наваждение… - простонал клиент. |
