-  И часто ты с ней общаешься, с Оксаной?

    -  Один раз у колодца подкараулил. Из дома браслет червонного золота стащил, который от матери остался. Грех на душу взял… Сердце Оксане раскрыл, а она посмеялась. И отец потом уши надрал…

    -  За браслет?

    -  Ага. И за колодец.

    -  А с колодцем-то что случилось?

    -  Плюнул с досады… - вздохнул Гаврила. - Откуда я знал, что он завалится? Всё Колуново теперь в соседнее село за водой ходит.

    -  Понятно, - сказал я. - Теперь хотя бы прояснилось, в каком именно веке родилась известная русская пословица.

    -  Какая? - поинтересовался Гаврила.

    -  Не важно. Давай с твоим делом сначала разберемся. Итак, Оксана… Откуда она и кто вообще такая? Только не заводи про сахарные уста, а по делу говори.

    -  Оксана - девица, - сообщил Гаврила. - Дочка сестры вдовицы Параши.

    -  Параша… извини за выражение, кто такая?

    -  Купец Силантий был тут у нас… О позапрошлом годе лихоманка его в могилу свела. Вдовица его осталась. Живет в имении… За деревенькой, за буграми, потом через овраг идти… Недалеко… У Параши сестрица в Москве померла. Перед смертью прислала сиротку Оксану к единственной родне на приживание.

    -  Ясно… Теперь о сопернике.

    -  Ну что о нем сказывать? Если б ты, Адик, немного пожил в здешних местах - хоть один денек, - сам бы всё узнал. Георгий - богатырь, каких земля русская еще не видывала. Не так давно вернулся отдыхать после подвигов ратных. Басурман в восточных степях бил. Самого Ахмета Медного Лба пленил.

    -  Что еще за Ахмет?

    -  Известный воин басурманский! Георгий давно за ним гонялся. Победил даже как-то раз, голову ему разбил шестопером. Думал - конец пришел душегубу. Ан нет. Басурманские колдуны Ахмету взамен разбитой кости вставили медную заплату, и начал Ахмет почище прежнего бедокурить. Города в одиночку брал - во как! Разбежится, медным лбом ухнет в ворота - те в щепки! Никакого тарана не надо! А дальше ужо просто… Но богатырю удалось-таки сего Ахметку стреножить. Хотя и с трудом. Раны Георгий получил кровавые.

    -  Надо думать, от ран кровавых он довольно скоро оклемался, если за девицами уже бегать начал… И как далеко их отношения зашли? Я имею в виду Оксану с Георгием?

    -  Отношения-то… Видел я их вместе два раза или три. Георгий в гости ко вдовице повадился. А уж там-то… Известно, что творится.

    -  Хочешь сказать, что девица Оксана, возможно, уже вовсе не девица? - спросил я и сразу об этом пожалел: Гаврила взревел так, что паутина, колыхнувшись, едва не слетела в реку. Опричники, всё еще копошившиеся на берегу, встревожились - это прекрасно было видно через изрядно поредевшие паутинные нити… Адовы пылающие глубины! Нас ведь сейчас обнаружат!

    Одной рукой зажимая Гавриле рот, другой придерживая рвущуюся в бой дубину, я шептал защитные заговоры, которые явно никакого эффекта не имели, - все мои силы и всё мое внимание уходило на то, чтобы хоть как-то нейтрализовать последствия идиотского своего высказывания!..

    Гаврила мало-помалу успокоился. Я встряхнул онемевшими руками и, отдуваясь, запоздало попросил извинения.

    -  Нечисть болотная! - услышал в ответ. - Вот перекрещу тебя - будешь знать!

    -  Погрози, погрози… Я-то в любой момент могу улетучиться - в экстренных случаях это инструкцией не запрещено.