– Васса еще разогрела, царствие ей небесное. Прям перед тем, как разговор у нас с ней пошел по душам. – Шкурник повернул краник и начал разливать кипяток по чашкам – ярким, с цветочками. Потом налил заварки из пузатого чайника и произнес: – Ты пей. Хороший чаек. Васса травки специально собирала.

Бекетов, поморщившись, отхлебнул чая.

– Вот всегда так с бабами, – рассудительно и с некоторым оттенком грусти произнес Шкурник. – Одни заботы от них. Ей-то что. Она уже на небесах. А мне как теперь с трупом быть, а?

– Задал ты нам задачу, Климушка, – как от зубной боли, перекривился Бекетов.

Вассу ему жалко не было. Баба как баба. В рот Шкурнику смотрела, но иногда взбрыкивала, капризничала, болтала лишнее, часто специально злила своего благоверного и выводила на бурные чувства, не понимая, что шутит с огнем. Да и бог с ней. Одной бабой меньше. Вот только вопросы могут возникнуть, куда у Шкурника пропадает уже вторая сожительница. Или не возникнут? Она не местная. Уехала и уехала. Только тело необходимо хорошенько спрятать. Закопать поглубже. Но такое место приглядели уже давно.

Отведав чайку, бандиты принялись за привычную работу – сокрытие следов смертоубийства. Сперва тело положили в подпол, чтобы кто случайно не разглядел. Оно было довольно тяжелым, Бекетов кряхтел – у него заломило поясницу. А Шкурнику, бугаю, хоть бы что.

– Вот скрутит меня из-за тебя! – зло воскликнул Бекетов, потирая поясницу. – Из-за того, что злобу свою удержать не можешь, барагозник!

– Ну, прости меня, Гордей Афанасьевич, – буркнул Шкурник, как-то по-детски наивно взглянув на хозяина и виновато разведя руками. – Но дело-то такое, житейское.

– Такое-сякое, – проворчал Бекетов.

На этом их труд не закончился. Следующим вечером пришлось вытаскивать тело из подпола, грузить на подводу, прикрывая рогожей. И опять заныло в пояснице. И страшно захотелось врезать «микстурой» Шкурнику по башке и тоже уложить его на подводу. Сколько же забот из-за его дурного нрава и отношенияк бабам!

Труп под покровом темноты свезли за город. В место, где мало кто бывает. Развалины там какой-то солдатской казармы. Копали землю долго и глубоко. Точнее, копал Шкурник. Копал, копал, да и закопал свою сожительницу.

– Уф. – Шкурник вытер пот на лице и перекрестился. – Покойся с миром, Васса! Теперь одна забота осталась.

– Какая? – заинтересовался Бекетов.

– Новую бабу найти.

– Ты без них чего, ну совсем никак? – изумленно уставился на подельника атаман.

– Никак. Трудно без них жить, – как-то покаянно произнес Шкурник…

Глава 28

1932 год

Майская погода на юге России является преддверием грядущей жары. Светит солнце, которое теперь всерьез и надолго. Птички поют. Зелень покрывает все, веселя взор. Красота, особенно после холодной затяжной степной зимы с ее ледяными ветрами.

Апухтин ехал на поезде в Воронеж, глядя в окно на российские просторы, бесконечные леса, поля, городки и деревни.

Благо путь был недалекий, хотя и тащился почтовый поезд медленно, останавливаясь чуть ли не у каждого столба. Ранним утром состав дотрюхал до конечной станции с множеством разъездных путей, бесчисленными корпусами железнодорожных мастерских.

Двухэтажный старый вокзал выходил на площадь, встречавшую путников плакатом: «Трудовой народ, строй воздушный флот».