Митя с отрешённым видом сидел рядом со мной, и я вдруг понял, что мои мытарства с пробирочником подошли к концу. Ещё час-другой, и он исчезнет из моих глаз, возможно, что навсегда, но я так и не понял, с кем имел дело? Мите не нашлось места в моей квалификационной таблице, которую я составил для российских обывателей и продолжал пополнять самыми экзотическими видами как негодяев, так и добродетельных людей. Он не вписывался в мои представления ни происхождением, ни готовностью броситься первому встречному на шею, ни яростным, беспощадным и явно бессмысленным бунтом против российской действительности. Если это так, то Мите уготована жертвенническая участь — гореть муками совести за Россию до своего смертного часа.

И другого пути у него не могло быть.