|
Обе советовали, даже Прасковья... впрочем, Прасковья не советовала. О, сколько яду заперто в этой Коробочке! Да и Lise собственно не советовала: "к чему вам жениться; довольно с вас и ученых наслаждений". Хохочет. Я ей простил ее хохот, потому что у ней у самой скребет на сердце. Вам, однако, говорят они, без женщины невозможно. Приближаются ваши немощи, а она вас укроет, или как там... Ма foi, я и сам, всЈ это время с вами сидя, думал про себя, что провидение посылает ее на склоне бурных дней моих, и что она меня укроет или как там... enfin понадобится в хозяйстве. Вон у меня такой сор, вон смотрите, всЈ это валяется, давеча велел прибрать, и книга на полу. La pauvre amie всЈ сердилась, что у меня сор... О, теперь уж не будет раздаваться голос ее! Vingt ans! И-и у них, кажется, анонимные письма, вообразите, Nicolas продал, будто бы, Лебядкину имение. C'est un monstre; et enfin, кто такой Лебядкин? Lise слушает, слушает, ух, как она слушает! Я простил ей ее хохот, я видел, с каким лицом она слушала, и се Maurice... я бы не желал быть в его теперешней роли, brave homme tout de même, но несколько застенчив; впрочем бог с ним..." Он замолчал; он устал и сбился и сидел, понурив голову, смотря неподвижно в пол усталыми глазами. Я воспользовался промежутком и рассказал о моем посещении дома Филиппова, при чем резко и сухо выразил мое мнение, что, действительно, сестра Лебядкина (которую я не видал) могла быть когда-то какой-нибудь жертвой Nicolas, в загадочную пору его жизни, как выражался Липутин, и что очень может быть, что Лебядкин почему-нибудь получает с Nicolas деньги, но вот и всЈ. Насчет же сплетен о Дарье Павловне, то всЈ это вздор, всЈ это натяжки мерзавца Липутина, и что так по крайней мере с жаром утверждает Алексей Нилыч, которому нет оснований не верить. Степан Трофимович прослушал мои уверения с рассеянным видом, как будто до него не касалось. Я кстати упомянул и о разговоре моем с Кирилловым и прибавил, что Кириллов, может быть, сумасшедший. - Он не сумасшедший, но это люди с коротенькими мыслями, - вяло и как бы нехотя промямлил он. - Ces gens-lа supposent la nature et la société humaine autres que Dieu ne les a faites et qu'elles ne sont réelement. С ними заигрывают, но по крайней мере не Степан Верховенский. Я видел их тогда в Петербурге, avec cette chére amie (о, как я тогда оскорблял ee!) и не только их ругательств, - я даже их похвал не испугался. Не испугаюсь и теперь, mais parlons d'autre chose.. я, кажется, ужасных вещей наделал; вообразите, я отослал Дарье Павловне вчера письмо и... как я кляну себя за это! - О чем же вы писали? - О, друг мой, поверьте, что всЈ это с таким благородством. Я уведомил ее, что я написал к Nicolas, еще дней пять назад и тоже с благородством. - Понимаю теперь! - вскричал я с жаром, - и какое право имели вы их так сопоставить? - Но, mon cher, не давите же меня окончательно, не кричите на меня; я и то весь раздавлен, как. |
