Он выслушал все, что мне удалось выяснить за два дня. Не вымолвил и слова после того, как я закончил.

– Вы меня слышите? – спросил я, подумав, не прервалась ли связь.

– Слышу, – эхом отозвался Номер Один. – Мой внук так хочет взять надо мной вверх, что весь горит от нетерпения.

Теперь пришла очередь помолчать и мне.

В голосе его впервые за годы нашего знакомства послышалось смирение.

– Молодым свойственна торопливость. Ему бы немного обождать. До понедельника остается совсем ничего.

– За шесть дней многое может случиться.

– Я попросил Робертса вернуть право голоса фонду.

И даже не пойду на судебное заседание.

– Почему? Уверены в своем поражении?

– Не охальничай со мной, молодой человек, – рявкнул он, голос его вновь наполнился силой. – Не потому, что я обречен на проигрыш. Просто в данной ситуации это самое верное решение. Фонд слишком важен, чтобы использовать его как разменную монету.

Я воздержался от комментариев.

– Кроме того, это всего лишь бой местного значения.

Главное сражение состоится на совещании держателей акций во вторник утром. Там мы или победим или проиграем. Туда я приду обязательно, – он коротко рассмеялся. – Разумеется, мой внук полагает, что победа у него в кармане, иначе не стал бы он собирать держателей акций на следующий день после судебного слушания.

– Он потерял голос Алисии. Возможно, нам удастся перетянуть на свою сторону и других.

– Они не будут руководствоваться теми причинами, что она. Наш единственный шанс – связать его с Симпсоном. Даже попечители фонда не останутся на стороне президента, пытающегося пустить под откос свою компанию.

– Начало уже положено. Мы знаем, что у них есть общие дела.

– Тут все зависит от тебя. Как ты понимаешь, в Палм Бич я тебе ничем не помогу.

– Постараюсь. Я помню, что вы сказали мне перед отъездом.

– Забудь! – рявкнул он. – Я говорил так только от злости. Я не хочу, чтобы его подставляли, если настоящей вины за ним нет.

– Откуда такие перемены? – удивился я. – Или на старости лет у вас проснулась совесть?

– Нет, черт побери! – проревел Номер Один. – Но не забывай, что он мой внук, и я не намерен обвинять его в том, чего он не совершал.

– Тогда приготовьтесь к поражению, если я не сумею связать его с Симпсоном, – повысил голос и я.

– Этому не бывать! – отрезал он. – Все будет так, как я тебе и говорил с самого начала. Мы собирались построить новый автомобиль и, клянусь Богом, своего добьемся.

– Мистер Хардеман ждет в кабинете, – обрадовала меня секретарша, когда я вошел в приемную.

– Отлично. Принесите две чашки кофе.

Я открыл дверь и переступил порог. Лорен стоял у окна. Повернулся ко мне.

– Доброе утро, Лорен. Кажется, ты пришел на неделю раньше, не так ли?

– Я по другому поводу, – он направился к моему столу. Чувствовалось, что ночь он не спал. Лицо прорезали морщины, глаза покраснели, под ними повисли тяжелые мешки. – Вчера вечером от меня ушла жена.

Секретарь внесла поднос с чашечками кофе. Мы подождали, пока она поставит их на стол и вернется в приемную.

– Выпей, – я пододвинул к нему чашку. – Кофе тебе не повредит.

Он плюхнулся в кресло, потянулся к чашке. Но его руки так дрожали, что кофе выплеснулся через край, и он поставил чашку на стол, даже не пригубив кофе.

– Ты, похоже, не удивлен.

Я посмотрел на него.

– А чему тут удивляться? Или для тебя это сюрприз?

Он отвел глаза.

– Наверное, нет. Я чувствовал, что этого не избежать.