– Пойдем со мной на кухню, – быстро добавила мама. – Я как раз напекла пирожков. Ты поешь их с молоком.

Она взяла меня за руку и потянула к двери. Но я заставил ее остановиться и обернулся.

– Мы еще увидимся перед твоим отъездом, дедушка?

У него перехватило дыхание. Опять на глазах выступили слезы. Он кивнул.

– Перед отъездом, – с трудом выдавил он.

Час спустя мы стояли на ступенях дома и махали руками дедушке, уезжавшему в «дузенберге». Он посмотрел на меня через заднее стекло, на прощание поднял руку, и длинный автомобиль скрылся за зеленью кустов.

Мы еще постояли, потом я посмотрел на отца.

– У тех двоих, что ждали дедушку, под пиджаками были пистолеты. Интересно, они знают, что дедушка не любит оружие?

Мама и папа переглянулись, затем по маминым щекам покатились слезы. Папа усадил меня на одну руку, другой обнял ее за плечи. Мама спрятала лицо на папиной груди. Я видел, что и у него повлажнели глаза. В моем горле незнамо откуда появился твердый комок. Я еще многого не понимал.

Со временем, разумеется, кое что прояснилось. К примеру, что ждали дедушку агенты ФБР, чтобы проводить до Нью Йорка и усадить на корабль, отплывающий в Италию. Или что судья Уэйнстейн оказался не судьей, а адвокатом, ведущим все наши семейные дела.

И потом в течение многих лет, пока я не уехал на учебу в колледж, дядя Джек раз в месяц обязательно приходил к нам на воскресный обед.

Когда же мне исполнился двадцать один год (я уже заканчивал МТИ), неожиданно выяснилось, что дедушка был очень богатым человеком, и моя доля в его состоянии равняется двадцати пяти миллионам. Родительская – в два раза больше.

Помню, как я в полном замешательстве переводил взгляд с отца на дядю Джека. Я, разумеется, знал, что наша семья не нуждается в деньгах. Но и представить себе не мог такого богатства.

– И что же я буду делать со всеми этими деньгами? – растерянно спросил я.

– Получше учись, – строго ответил отец. – Потому что придет день, когда все они будут принадлежать тебе.

– Я бы советовал после окончания МТИ поступить в Гарвард бизнес скул, – добавил дядя Джек.

– Бизнес меня не интересует, – отпарировал я. – Моя любовь – автомобили.

– Автомобили – тоже бизнес, – назидательно заметил дядя Джек.

– Для меня – нет. Я их только покупаю.

– Благо деньги для этого у тебя есть, – улыбнулся дядя Джек.

– Но столько миллионов мне ни к чему.

– Тогда у меня следующее предложение. Ты создаешь в банке инвестиционный фонд и даешь право банкирам вести его дела.

Я посмотрел на дядю Джека.

– А почему они не могут оставаться у вас? Я помню, что вы заключили с дедом пожизненный контракт. То, что хорошо для него, вполне устраивает и меня.

Он переглянулся с отцом.

– Извини, но я не могу этого сделать.

– Почему?

Дядя Джек откашлялся.

– Из за той сферы моей деятельности, которая, по мнению органов власти, связана с организованной преступностью. И я полагаю, что ни на тебя, ни на твоих родителей не должна падать тень того, к чему вы не имеете ни малейшего отношения.

Я знал, о чем идет речь. Как никак газеты почитывал.

Стоило начаться очередному расследованию деятельности мафии, как тут же всплывала его фамилия.

– Но мы сможем позвонить вам, если возникнет какая то проблема? – спросил я. – Разумеется, серьезная.

Он кивнул.

– Безусловно. В конце концов контракт с твоим дедом заключен пожизненный, – дядя Джек поднялся. – Джон, в банке все готово, – обратился он к отцу. – И будет неплохо, если завтра вы с Анджело подъедете туда.