– Так в чем же дело? – решил я подколоть его. – «Фольксваген» продает больше.

– «Фольксваген» – еще не весь рынок. Мы конкурируем со многими компаниями.

Я не стал ввязываться в спор. Мы все и так знали, что конкуренция здесь ни при чем. Ему не хотелось отрывать ресурсы и производственные мощности от других отделений компании, дающих всю прибыль.

Пока мы обменивались мнениями, Лорен молчал. Теперь он заговорил, и по его тону я понял, что решение принято.

– Я думаю, надо попробовать. Хотя бы из уважения к деду. В конце концов, не будет особой беды, если мы потеряем на каждом автомобиле долларом больше. И кто знает, не выиграем ли мы пару тройку призов, раз «форд» и «Джи эм» снимают свои команды.

Он встал.

– Дэн, позаботься обо всем остальном. Определи Анджело кабинет и распорядись, чтобы ему оказали необходимую помощь, – он посмотрел на меня. – Анджело, все финансовые вопросы будешь решать с Дэном. Технические и организационные – со мной.

На этом совещание окончилось.

В коридор мы вышли втроем.

– Как Номер Один? – полюбопытствовал Бэнкрофт.

– В отличной форме.

– Ходят слухи, что он сдает. Возрастное, знаете ли.

– Если б он сдавал, нам всем грозили бы крупные не» приятности. С головой у него, как и прежде, полный порядок.

– Рад это слышать, – чувствовалось, что говорит Бэнкрофт искренне. – Вот уж кто был патриотом автомобиля.

– Таким он и остался.

– Вот мой кабинет, – вмешался Дэн Уэйман. – Давайте зайдем и обсудим детали.

С Бэнкрофтом мы договорились встретиться за ленчем на следующей неделе, и вслед за Уэйманом я прошел в его кабинет. Скромный, без излишеств, с современной мебелью, как и приличествовало вице президенту, ведающему финансами.

Дэн обошел стол и сел. Я устроился напротив него.

– Если память мне не изменяет, вы уже работали у нас.

Я кивнул.

Уэйман снял трубку и попросил принести мое личное дело. Сотрудников своих он вышколил. Папка легла на стол через две минуты, хотя уволился я одиннадцать лет назад. Он быстренько пролистал ее.

– А вы знаете, что у вас сохранился счет в нашем пенсионном фонде? – в голосе его звучало удивление.

Я этого не знал, но тем не менее кивнул.

– Деньги мне тогда не требовались. А у вас они хранятся не хуже, чем в банке.

– Вы обсуждали размер вашего жалованья?

– Вроде бы нет.

– Я переговорю с Лореном. У вас есть какие то предложения?

– Никаких. Как он скажет, так и будет.

– А должность?

– Номер Один предложил: вице президент, специальные проекты.

– Я должен согласовать это с Лореном.

Я кивнул.

Он еще раз заглянул в мое личное дело, закрыл его, посмотрел на меня.

– Пожалуй, теперь все ясно, – он встал. – Пойдемте в инженерный корпус и подберем вам роскошный кабинет.

– Особо об этом можно не беспокоиться, – ответил я. – Сидеть в нем подолгу я не намерен.

Глава 8

Раздражение копилось и копилось.

Довольно быстро выяснилось, что я – меченый. Мне оказывалось всемерное содействие, но на каждый чих уходило больше времени, чем требовал здравый смысл.

Шесть недель спустя я все еще сидел в своем кабинете, пытаясь заполучить три серийных двигателя для «сандансера», их лучшего на тот день автомобиля.

Наконец я снял трубку и позвонил Номеру Один.

– Меня обложили со всех сторон.

Он хохотнул.

– Ты схлестнулся с настоящими профессионалами, По сравнению с ними водители детских автомобильчиков, с которыми ты имел дело, жалкие дилетанты.