– Неплохо, – улыбнулась Беттина. – Только по Олли очень скучаю. Мне так его недостает. И кажется мне, что многое надо было сделать иначе.

– Что, например?

– Например, раньше выйти за него замуж. Он так радовался. Не понимаю, почему я тянула?

– Ты была не готова, и он понимал это.

– Знаю, что понимал. Оглядываясь назад, я вижу, что он очень многое понимал. Все делал так, чтобы лучше было мне, все – ради меня. Оставил престижную работу в Нью‑Йорке, потом взял отпуск, чтобы поехать со мной в Нью‑Йорк на постановку пьесы. Теперь мне все кажется таким несправедливым, – заключила Беттина, и лицо ее омрачилось.

– Олли делал все это с радостью, – возразила Мэри. – Он сам мне однажды говорил. Карьера для него не была так важна, как для тебя.

Мэри не отважилась добавить, что теперь ей нужен мужчина, добившийся такого же успеха и положения, какого добилась она. Даже в лице у нее появилось что‑то новое, строгая красота, приковывавшая внимание, а простой покрой черного шерстяного платья и мерцание бриллиантов говорили о том, что эта женщина достигла подлинных высот. Наконец‑то Беттина решилась извлечь из‑под спуда свои драгоценности: и те, что достались от отца, и те, что подарил Айво, и теперь она носила их почти ежедневно. Она посмотрела на кольцо с большим бриллиантом, потом поймала на себе взгляд Мэри и улыбнулась.

– Не знаю, может быть, я слишком часто вспоминаю о прошлом.

– Надеюсь, оно тебя не тяготит?

– Ах, не знаю, Мэри. Наверно, нет. – Глаза у Беттины стали мечтательными, как будто устремленными в невидимую даль. – Думаю, надо все принимать как есть. Ведь это стало частью меня.

Мэри с удовольствием слушала то, что говорит Беттина, и .то и дело с улыбкой кивала. Она всегда надеялась, что рано или поздно Беттина должна понять и принять свое место в жизни. Единственное, что огорчало Мэри – так это то, что Беттина живет за закрытыми дверьми.

– Ты с кем‑нибудь встречаешься?

– Я никого не вижу, кроме своих детей.

– Почему?

– Не хочется. Да и зачем? Разнесут сплетни – вот, мол, драматург, у которой было четыре мужа, Беттина Дэниелз, эксцентричная дочь Джастина… Кому это надо? Сейчас я чувствую себя гораздо более счастливой, живя в уединении.

– Я бы не назвала это жизнью, Беттина. А ты?

– У меня все есть, – пожала плечами Беттина.

– Нет, не все. Ты – женщина. Ты не заслуживаешь одиночества. Тебя должны окружать люди, радость. Ты должна наслаждаться своим успехом.

Беттина лишь улыбнулась в ответ:

– Посмотри‑ка на все это, – и обвела рукой прелестный сад и виллу.

– Беттина, ты прекрасно понимаешь, что я не это имела в виду. Ничто не может заменить друзей и… – Мэри, поколебавшись, закончила: – И мужчину.

Беттина открыто посмотрела на Мэри.

– Так вот из‑за чего все? Мужчина, говоришь? Вот из‑за чего ты разводишь антимонии? Жизнь, видите ли, неполна без мужчины! В мои ли годы думать об этом?

– Какие годы – тридцать шесть! Неужели так и будешь сидеть взаперти!

– А ты что предлагаешь? Бегать и искать себе мужа? На мой взгляд; я и так перебрала свою квоту. Или, думаешь, надо пятого? – Беттина не на шутку рассердилась, но Мэри спокойно сказала:

– Может быть. Почему бы и нет?

– Потому что мне никого не надо. Потому что я больше не выйду замуж.

Но от Мэри так легко не отделаешься.