Келли почувствовал укол ревности.

Он снова повернул штурвал в левую сторону, перебрасывая яхту через кильватерную струю итальянского судна, и, проходя мимо капитанской рубки, подал гудок. Этого требовали правила поведения на море, хотя редко кто из яхтсменов следовал им. К этому времени вахтенный офицер смотрел в бинокль на Келли – скорее, разумеется, на Пэм. Он повернулся и что‑то крикнул рулевому. Через мгновение воздух потряс оглушительный «свисток» грузового судна, и девушка едва не выпрыгнула из кресла.

Келли засмеялся, и она последовала его примеру, затем она прижалась обеими руками к его бицепсу. Он чувствовал, как ее палец пробегает по татуировке.

– Это не ощущается как...

– Я знаю, – кивнул Келли. – Большинство людей считают, что это похоже на краску или что‑нибудь еще.

– Почему ты...

– Почему я сделал это? Все в нашей группе имеют подобную татуировку. Даже офицеры. Почему‑то захотелось, наверно. Вообще‑то глупо.

– А мне нравится.

– Ну что ж, а мне, похоже, нравишься ты.

– Ты говоришь такие приятные комплименты. – Она слегка передвинулась, коснувшись грудью его руки.

На выходе из Балтимора Келли установил скорость яхты в восемнадцать узлов. Итальянский корабль был единственным в поле зрения грузовым судном. Море казалось спокойным, с рябью не больше фута. Он направлялся по основному каналу, ведущему в Чесапикский залив.

– Ты не хочешь чего‑нибудь выпить? – спросила Пэм, когда они повернули к югу.

– Было бы неплохо. В камбузе стоит холодильник – он в...

– Я видела его. Что тебе принести?

– Захвати две банки чего хочешь.

– О'кей, – непринужденно откликнулась она вставая. Мягкое приятное прикосновение скользило вдоль его руки и наконец закончилось у плеча.

– А это что? – спросила она, вернувшись на мостик. Келли обернулся и поморщился. Ему было так.., приятно сидеть с девушкой, прижимающейся к его плечу, что он даже не подумал о погоде. «Это» было надвигающейся грозой, гигантской массой дождевых облаков, уходящих в небо на восемь или десять миль.

– Похоже, что пойдет дождь. – Келли взял из ее руки банку пива.

– Когда я была маленькой девочкой, это означало торнадо.

– Нет, в этом районе торнадо не бывает, – ответил Келли, оглядывая яхту, чтобы убедиться, что все надежно принайтовано на палубе. Он знал, что внизу все находится в положенных местах, потому что он всегда следил за этим, испытывал ли тоску или нет. Затем он включил морской канал радио и тут же попал на прогноз погоды, закончившийся обычным предостережением.

– Твоя яхта относится к малым судам? – спросила Пэм.

– Вообще‑то да, но ты можешь не беспокоиться. Я знаю, что делаю. На флоте я служил боцманом.

– А что это?

– Что‑то вроде старшего матроса на военно‑морском флоте. К тому же это довольно большая яхта. Нас может изрядно потрепать, вот и все. Если ты беспокоишься – под твоим сиденьем спасательные жилеты.

– А ты беспокоишься? – сносила Пэм. Келли улыбнулся и покачал головой. – О'кей. – Она заняла прежнее положение, прижавшись грудью к его руке и положив голову ему на плечо с мечтательным выражением в глазах, словно ожидая что‑то приятное, несмотря на надвигающийся шторм.

Келли не беспокоился – по крайней мере не по поводу шторма, – но он вообще‑то не привык относиться к вещам небрежно.