– Это для тебя не слишком хорошо. Голландец.

– Будто я сам этого не знаю, – проворчал Максвелл.

– Свобода заниматься этим – одно из тех завоеваний, которые мы защищаем, – напомнил контр‑адмирал Казимир Подулски, не сумев завершить этот прыжок веры, несмотря на собственные слова. Для этого требовалось от него слишком многое. Его сын погиб над Хайфоном в истребителе‑бомбардировщике А‑4. Об этом событии сообщили газеты, главным образом из‑за того, что отец молодого летчика занимал такую высокую должность. В течение следующей недели поступило одиннадцать анонимных телефонных звонков. Некоторые злорадно смеялись, некоторые спрашивали его измученную жену, куда послать некролог. – Все это добрые, миролюбивые, чувствительные молодые люди.

– Тогда почему у тебя такое хорошее настроение, Каз?

– Вот это нужно спрятать в стенной сейф, Голландец. – Подулски передал ему тяжелую папку. По краю ее шла красно‑белая полоса, а посреди виднелось кодовое название: «Зеленый самшит».

– И они намерены позволить нам заняться этим? – Недоумение Максвелла было очевидным.

– Мне понадобилось доказывать до половины четвертого, но я получил положительный ответ. Правда, допуск дан лишь немногим из нас. Нам дали указание провести исчерпывающее исследование возможности осуществления этого проекта. – Адмирал Подулски опустился в глубокое кожаное кресло и закурил. После смерти сына его лицо осунулось, но кристально‑голубые глаза горели так же ярко, как и раньше.

– Они собираются разрешить нам приступить к планированию операции. – Максвелл и Подулски добивались этого несколько месяцев, не рассчитывая всерьез, что получат добро на проведение операции.

– Да разве кто‑нибудь заподозрит нас? – спросил адмирал, родившийся в Польше, с иронической улыбкой. – Они хотят, чтобы мы не оставили никаких следов.

– Джим Грир тоже? – спросил Голландец.

– Он у нас лучший представитель разведывательного сообщества, если только ты не скрываешь от меня кого‑нибудь еще.

– На прошлой неделе я слышал, что он только‑только приступил к работе в ЦРУ, – предупредил Максвелл.

– Превосходно. Нам нужен хороший разведчик, а он по‑прежнему носит свою голубую форму, насколько я заметил в последний раз.

– Занимаясь этим, мы наживем себе множество врагов. Подулски сделал жест в сторону окна, из‑за которого доносился глухой шум. Контр‑адмирал почти не изменился с 1944 года, с тех времен, когда служил на «Эссексе».

– Разве рядом со всем тем, что всего в сотне футов от нас, еще несколько врагов будут иметь значение?

– Сколько времени принадлежит вам эта яхта? – спросил Келли, открывая вторую банку пива. Ленч был примитивным – холодная закуска и хлеб, которые запивали пивом.

– Мы купили ее в прошлом октябре, но плаваем на ней только два месяца, – признался доктор. – Однако я закончил курсы управления малыми моторными судами и даже оказался лучшим в своей группе. – Этот человек оказывается лучшим почти во всем, подумал Келли.

– Вы здорово умеете обращаться с канатами, – заметил он главным образом для того, чтобы сказать ему что‑то приятное.

– Хирурги превосходно вяжут узлы.

– А вы тоже доктор, мадам? – Келли повернулся к Саре.

– Я фармаколог. Кроме того, преподаю в Хопкинсе.