Розен воспринял комплимент с удовлетворенной улыбкой.

– Далеко не все хирурги выглядят как скрипачи. Мой отец работал каменщиком.

– А мой – пожарным. – Келли покатил нагруженную тележку к бункеру.

– К вопросу о хирургах... – Розен показал на грудь Келли. – Вас оперировали хорошие специалисты. Вот эта рана была, наверно, тяжелой.

Келли едва не остановился.

– Да, в тот раз я был очень невнимательным. Впрочем, на самом деле это не так страшно, как выглядит. Просто поцарапано легкое.

Розен фыркнул:

– Да, вижу. Должно быть, не достало до сердца всего пару дюймов. Никаких оснований для беспокойства. Келли начал перекладывать коробки в кладовую.

– Приятно поговорить с понимающим человеком, – заметил он, снова вздрагивая от ощущения пули, отбросившей его назад. – Как я уже сказал, сам виноват – был невнимательным.

– Сколько времени вы провели там?

– Всего? Месяцев восемнадцать. Это зависит от того, как считать время, проведенное в госпитале.

– Я видел, у вас в каюте висит орден «Морского креста». Вы получили его за эту операцию? Келли покачал головой.

– Нет, за другую. Мне пришлось отправиться на север и доставить обратно летчика со сбитого А‑6. Тогда я не был ранен, но заболел чертовски сильно. Во‑первых, весь перецарапался – там, в этих джунглях, масса колючих кустов. А потом от речной воды эти царапины раздулись; инфекция была – только держись, вы просто не поверите. Три недели провалялся в госпитале. Хуже всякого ранения.

– Да, похоже, это не слишком приятное место? – спросил Розен, когда они вернулись за остатком груза.

– Говорят, что там только змей водится сто видов. Девяносто девять из них – ядовитые.

– А та, что неядовитая?

Келли передал доктору коробку с припасами.

– А неядовитая просто откусывает тебе весь зад. – Он засмеялся. – Нет, мне там не очень понравилось. Но такова моя работа. Я спас сбитого летчика, и адмирал произвел меня в старшие боцманы, а затем вручил орден. Пошли, я проведу вас по всем помещениям моей красавицы. – Келли пригласил Розена подняться на борт. На осмотр яхты потребовалось пять минут. Доктор отметил, что на судне все удобства на месте, однако ничего лишнего.

Да, у этого парня все было в рабочем порядке, а карты самые новые. Келли достал еще одну банку пива из холодильника для доктора, затем одну для себя.

– А как было на Окинаве? – улыбнулся Келли. Каждый из них изучающе смотрел на другого, и каждому нравилось, что он видел. Розен пожал плечами и красноречиво фыркнул:

– Да уж не увеселительная прогулка. Работы по горло, да и камикадзе вроде считали, что красный крест на госпитальном судне делает его чертовски заманчивой целью.

– Вы продолжали работать, и когда они пикировали на вас?

– Раненые солдаты не могут ждать, Келли. Джон осушил свою банку.

– Я предпочитаю отстреливаться. Вот сейчас передам Пэм ее вещи, и мы снова вернемся в помещение с кондиционером. – Он пошел на корму и взял ее рюкзак. Розен уже поднялся на причал, и Келли бросил ему рюкзак девушки. Доктор запоздало поднял голову, и рюкзак упал на бетонную поверхность пирса. Из него высыпалось содержимое, и даже с расстояния в двадцать футов Келли мгновенно заметил неладное – еще прежде, чем голова доктора повернулась к нему.

Возле рюкзака лежала большая пластмассовая бутылочка из тех, что продаются по рецепту врачей, хотя на ней не было наклейки. Крышка отвалилась, и из бутылочки выкатилась пара таблеток.

Келли мгновенно все понял. Он медленно поднялся на причал. Розен поднял бутылочку, положил обратно рассыпавшиеся таблетки и защелкнул белую пластмассовую крышку.