– И‑з‑з‑в‑и‑и‑н‑и м‑ен‑я, Ке‑л‑ли. Я н‑е‑е с‑с‑с‑к‑а‑а‑з‑а‑л‑а т‑е‑е‑б‑е‑е, – зарыдала она, съеживаясь прямо на глазах. Она увидела, что последний шанс исчезает и позади этого скрывается только отчаяние. Пэм отвернулась, содрогаясь в рыданиях, не в силах смотреть на человека, которого полюбила.

Для Терренса Келли наступил решающий момент. Он мог показать ей, что чувствовал себя преданным и обманутым, а мог продемонстрировать по отношению к девушке такое же сочувствие, которое продемонстрировала она сама меньше двадцати часов назад. Но решающим оказался ее взгляд, тот стыд, который был так очевиден. Он не мог просто стоять здесь. Ему нужно было сделать что‑то, иначе его гордый образ исчезнет с такой же быстротой и неизбежностью, как исчез ее.

Глаза Келли наполнились слезами. Он подошел к Пэм, обнял ее, чтобы удержать на ногах, прижал к груди, как ребенка, потому что наступило время показать ей свою силу, отбросив в сторону все те мысли, что терзали его. Даже та противоречивая часть сознания, что отказывалась соглашаться с его действиями, прекратила в это мгновение хихикать: «А ведь я говорила тебе!», потому что у него в руках было сейчас существо, нуждающееся в поддержке и любви, слабое и беззащитное, такое страдающее, и на сомнения не было времени. Пока они стояли, прижавшись друг к другу, несколько минут, супруги Розен смотрели на них с личной тревогой и профессиональным бесстрастием.

– Я старалась, – прошептала наконец Пэм, – действительно старалась, но мне было так страшно.

– Все в порядке, – старался успокоить ее Келли, не совсем понимая, что она только что сказала. – Раньше ты помогла мне, и теперь моя очередь помочь тебе.

– Но... – Ее рыдания возобновились, и понадобилось не меньше минуты, прежде чем она сумела закончить:

– ..я не та, за кого ты меня принимаешь.

Келли позволил улыбке отразиться в его голосе, когда он упустил второе предостережение.

– Ты ведь не знаешь, что я думаю, Пэмми. Все в порядке. Поверь мне, все действительно в порядке. – Его внимание было полностью сосредоточено на девушке, которую он держал в своих объятиях, и он не заметил Сару Розен, подошедшую к ним.

– Давай прогуляемся, Пэм, – предложила она, и девушка согласно кивнула.

Сара вывела ее из гостиной, оставив Келли и Сэма смотреть друг на друга.

– Ты – настоящий мужчина. – Розен был явно удовлетворен правильностью своего более раннего диагноза по отношению к характеру этого человека. – Келли, какой ближайший город, где сейчас открыта аптека?

– Соломоне, пожалуй. А разве ее не следует отправить в больницу?

– Пусть Сара примет решение, но мне это не кажется необходимым.

Келли взглянул на пластмассовую бутылочку, которую все еще сжимал в руке.

– А сейчас я утоплю проклятую стерву!

– Ни в коем случае! – резко бросил Розен. – Я возьму с собой эти таблетки. На них есть номера партии, выпущенной на фабрике. Полиция сможет опознать, кем и как был похищен груз этих таблеток. Я запру бутылочку у себя на яхте.

– Тогда чем мы сейчас займемся?

– Ничем. Подождем немного.

Сара и Пэм вернулись через двадцать минут, держась за руки подобно матери и дочке. Голова у Пэм была теперь поднята, хотя в глазах все еще виднелись слезы.

– У нас здесь волевая девушка, парни, – заявила Сара. – Оказывается, она пыталась отказаться от наркотиков целый месяц безо всякой помощи.

– Сара говорит, что это не так уж трудно, – заметила Пэм.

– А мы сможем сделать это намного легче, – заверила ее Сара. Она передала мужу листок бумаги со списком.