|
– Колледж святого Эндрю очень красив, у меня две замечательные соседки по комнате…» Хироко знала, что именно об этом хотят узнать родители и что невозможно передать в письме тон Энн или ее предубеждение против Хироко. Прежде Хироко не сталкивалась ни с чем подобным, но чувствовала, что даже Шерон неприятно иметь соседку‑японку. Все это Хироко не терпелось обсудить с Рэйко и Таком, но беспокоить родителей она бы ни за что не решилась. «Одна из них – из Лос‑Анджелеса, – продолжала Хироко, – ее отец работает в Голливуде, а другая очень красива. Ее зовут Энн, она родом из Сан‑Франциско». Энн с отвращением посмотрела на Хироко и, хлопнув дверью, отправилась в столовую.
Попытки Энн сменить комнату на следующий день оказались бесплодными. Декан колледжа с прискорбием услышал, что Энн не нравится комната, подтвердил, что ему хорошо известно о пожертвованиях семьи Энн и о том, что ее мать закончила колледж святого Эндрю в 1917 году, но объяснил – переселить Энн сейчас попросту некуда. Она настаивала, что ей обещали отдельную комнату, без соседок. Когда Энн в конце концов отказали, она бросилась к себе и в ярости металась по комнате. В этот момент за порог шагнула Хироко, чтобы взять из шкафа свитер. Она постоянно мерзла в непривычной одежде и, кроме того, чувствовала себя обнаженной, – Что тебе надо? – фыркнула Энн Спенсер, еще;, не в силах поверить, что ее отказались переселить. – Ничего, Энн‑сан, – извинилась Хироко, низко поклонившись прежде, чем сумела удержаться. – Простите, если потревожила вас. – Не могу поверить, что нас поместили в одну комнату. – Энн стояла, уставясь на нее в упор и в гневе не замечая собственной грубости, не сознавая, что она не, имеет никакого права вымещать раздражение на Хироко. Энн могла быть очаровательной, когда считала нужным, но Хироко казалась ей недостойной вежливости. – Что ты делаешь в этом колледже? – спросила она, в раздражении садясь на кровать. – Я приехала сюда из Японии потому, что так хотел мой отец, – просто ответила Хироко, до сих пор не понимая причин злости Энн. – И я тоже. Вряд ли отец представлял себе, в каком обществе мне придется учиться, – выпалила Энн. Она была бы так уж зла, но избалованна и унаследовала все предрассудки своего класса по отношению к выходцам с Востока. В ее представлении «япошки», неизмеримо ничтожнее самой Энн, годились только на то, чтобы быть слугами. Для Хироко все это было в новинку, и она ничего не понимала. Остальные студентки приняли ее так же холодно, никто не выражал желания поближе познакомиться с ней. Даже Шерон, которая вначале держалась довольно приветливо, не пожелала предложить ей сесть рядом в столовой, хотя им предстояло учиться в одной группе. В отличие от Энн, Шерон была вежлива с Хироко в их комнате, но за ее дверью вела себя так, словно незнакома с соседкой. Энн оказалась откровеннее в своих чувствах и никогда не разговаривала с Хироко. Почему‑то ее ледяное обращение ранило Хироко меньше, чем лицемерие Шерон и внезапное проявление грубости на виду у студенток. – Ничего не понимаю, – печально жаловалась Хироко тете Рэйко, приехав в Пало‑Альто на уик‑энд. Происходящее казалось ей загадкой. Все вокруг сторонились ее, Энн и ее подруги были нескрываемо‑грубыми и смотрели сквозь Хироко, словно не видели ее. – Почему они сердятся на меня, Рэйко‑сан? Что я им сделала? Слезы выступили у Хироко на глазах: она не представляла, как быть. Рэйко огорченно вздохнула. Она знала, что Хироко так или иначе придется столкнуться с подобными трудностями и вынести их в громадном и более демократичном Стэнфорде было бы легче. Колледж святого Эндрю представлял собой маленький замкнутый мирок – впрочем, Рэйко знала, что там Хироко получит блестящее образование. |
