Само Соляное озеро оказалось так красиво, что у Дианы, пришедшей в восторг от красок воды, неба и ярких птиц, парящих над ними, появился соблазн задержаться здесь. Но Пол повел ее прямиком в мечеть, остановившись только у дверей, чтобы оставить, по обычаю, обувь у входа.

Там собралось много людей, желающих войти внутрь, преимущественно мужчин. Присоединившись к ним, Диана с Полом направились в конец огромного здания, где находилось священное место мусульманского мира, как тихо объяснил ей Пол.

— Полагают, — прошептал он, — что гробница святой покоится между громадных камней, которые чудодейственным образом доставили из Палестины. Но вам придется напрячь свою фантазию. Все самое важное тщательно укрыто, так как считается слишком священным для человеческого взгляда.

И в самом деле там на первый взгляд не было ничего особенного. Гробницу покрывал красивый занавес, украшенный искусной золотисто-зеленой вышивкой. Но Диана неожиданно для себя ощутила какую-то удивительную и волнующую атмосферу благочестия мусульманских паломников, дававших здесь выход своим чувствам на протяжении многих веков, благоговея перед великой святой. Они с Полом бродили босиком по прекрасным коврам, покрывавшим огромный пол, пока не заметили, что стало темнеть. Дневной свет все еще владел миром, но там, где небо раньше было голубым, появился налет розоватого золота. Этот цвет напомнил Диане, ощутившей резкий укол боли, розу Альберта, предмет ее гордости и радости, лучший цветок в маленьком английском саду рядом с домом, который снимали они с Ральфом.

— Сейчас самое время немного полюбоваться озером, — заметил Пол. — Мы успеем вернуться в Никосию до наступления темноты. Вы не очень устали?

Но по какой-то непонятной причине Диана чувствовала не столько усталость, сколько уныние.

— Если вы не возражаете, на сегодня уже достаточно, — сказала она. — Я хотела бы поехать домой.

И тут же прикусила губу, подумав: «Разве это мой настоящий дом? Возможно, у меня уже никогда не будет своего дома». Пол бросил на нее странный взгляд.

— Что-нибудь не так? — нахмурился он. — Надеюсь, это не тетя Пенелопа вас расстроила?

— Нет, конечно. Почему вы так решили? — поспешно отозвалась Диана.

— Ну, я не знаю! Но в любом случае я доволен нашей экскурсией. Между прочим, тетя Пенелопа и Амаранта от вас в восторге.

— Они были весьма любезны и гостеприимны. Я получила огромное удовольствие от знакомства. Просто немного расклеилась, вот и все.

— И как следствие теперь подавлены. Я сожалею, Диана. Сам я довольно вынослив и забываю, что другие, особенно женщины, не такие крепкие.

Диана улыбнулась, почти равнодушно заметив, что Пол в кои-то веки назвал ее по имени.

— Мои мышцы в порядке, — заверила она. — Скорее это умственная усталость, что меня очень беспокоит.

Он вновь извинился, заметив, что с его стороны было непростительно утомлять спутницу. Но Диана прекрасно знала, что ее состояние вовсе не результат умственного перенапряжения или физической усталости. Все из-за глупого женского сердца и внезапного осознания того, что у нее нет дома. Не странно ли, что в ее память ворвался заботливо выращенный сад, а не муж, который любил сидеть там летними вечерами и курить, счастливый, как она наивно думала. Нет, это странное чувство потери и одиночества не было связано с Ральфом. Его спровоцировал мужчина, сидящий сейчас рядом и внимательно наблюдающий за дорогой. Мужчина, который говорил с ней этим утром так резко, совсем не щадя ее чувств. Теперь она знает, что он думал о ней там, на борту корабля, когда она отказалась выслушать его объяснения и принять извинения за грубое и эгоистичное поведение. «Бесчувственная и не любившая вдова, холодная и несчастная» — вот какой ее видел Пол. Правда, он сразу же извинился, но жестокие слова до сих пор отдавались в сердце болью.