— Просто очаровательно, — заверила ее Диана. — А как насчет обуви и сумочки?

— У меня есть золотистые туфли. К ним была и сумочка, но она так вытерлась, что я ее недавно выбросила.

— У меня есть одна подходящая, можешь ее позаимствовать, если хочешь. — Диана, лежа на кровати, указала рукой на один из ящичков шкафа. — Мне подарила ее тетя, когда я гостила у них. Сумочка завернута в оберточную бумагу, я еще ни разу ею не пользовалась.

Итальянка метнулась к ящику и сразу же нашла сверток.

— Я вижу, ты все еще хранишь эти пилюли от бессонницы, — беспечно заметила она.

— Совсем про них забыла! Надо было отдать их Тео, мне они совершенно не нужны. Ну, что ты думаешь о сумке?

Йоланда уже успела снять бумагу и теперь восхищенно рассматривала сумочку.

— Ой, какая красивая! Спасибо, что предложила ее мне. Обещаю, что буду обращаться с ней очень аккуратно.

Йоланда подбежала к Диане и благодарно поцеловала ее, затем, мурлыкая себе под нос веселую мелодию, вышла из комнаты. Диана узнала незатейливую неаполитанскую песенку о любви, которую однажды слышала от своих четырнадцатилетних учеников.

Диана спала очень крепко и утром почувствовала себя заново родившейся. Когда она вышла в столовую, чтобы позавтракать в компании соседей по пансиону, кириа Агата, разливая кофе, обмолвилась, что Йоланда оставила на своей двери записку с просьбой не будить ее.

— Думаю, она получила выходной в агентстве, где вы обе работаете, — простодушно заметила она. — Молодые руководители гораздо добрее и заботливее, чем работодатели старой закалки. Жаль, что вы не смогли вчера пойти на вечеринку, кириа Мортон.

«Вечеринка!» — усмехнулась Диана, но воздержалась от каких-либо комментариев, помня о старомодных взглядах своей хозяйки. Старушка строго осуждала девушек, осмеливающихся выходить в свет без сопровождения пожилой дамы. А уж новость, что Йоланда провела весь вечер наедине с мужчиной, повергла бы ее в ужас. Поэтому Диана уклончиво пробормотала, ковыряя ложкой в сочном грейпфруте, что весь день усердно работала, очень устала и вечером хотела только одного — поскорее лечь в постель.

Придя в офис, она обнаружила, что Михаил, по-видимому, тоже решил устроить себе поздний подъем. Георгиос, который уже приступил к работе, не был особенно доволен этим обстоятельством. Похоже, даже его терпение подходило к концу. — Не думаю, что Йоланда задержится надолго, — попыталась Диана успокоить друга. — А пока я помогу с сортировкой почты.

— Меня выводит из себя не то, что они опаздывают, — буркнул Георгиос. — Присядь-ка, я объясню, что меня действительно волнует.

Некрасивое выразительное лицо Георгиоса было таким встревоженным, что Диана даже почувствовала жалость к этому добряку.

— Что-нибудь случилось? — спросила Диана, садясь напротив него.

— Пока нет, — ответил Георгиос, нервно барабаня пальцами по столешнице. — Но случится, если Михаил не одумается. Йоланда по нему сохнет, неужели ты сама не видишь?

— Я знаю, что она считает его очень привлекательным. Впрочем, так думает большинство женщин. Он и на самом деле сногсшибательно красив.

Георгиос так и подскочил на стуле:

— Только не говори мне, что ты тоже попала под его чары!

— Я — нет, и никогда не влюблюсь в него, — улыбнулась Диана. — Михаил мне нравится, но не больше, чем ты. Я считаю вас отличными партнерами и горжусь, что работаю в «Афродите».

Георгиос немного расслабился и довольно усмехнулся.

— Спасибо, моя дорогая, — растрогался он, затем вновь нахмурился. — Большинство девушек, которым Михаил вскружил головы, были нашими землячками. А они-то твердо стоят на ногах, никогда не принимая желаемое за действительное.