Его радость от повторения всех реплик без ошибок прошла и снова сменилась страхом.

— В чём дело?

— Тогда спускайтесь, — отозвался брат.

— В особняк есть еще один вход? — тихо спросил меня Саймон. Он наклонился ко мне, и я увидел следы красной марены на его губах.

— Главные ворота на Сент-Эндрю-Хилл, — сказал я.

— Стража меня не выпустит. Мне нужна другая дверь.

— Вы идёте уже, голубки? — рявкнул Уилл Кемп.

— Я не хочу кое с кем встречаться, — прошептал Саймон.

— Я не знаю другой двери, — сказал я.

— Эй, ребята! — нетерпеливо выкрикнул Алан Раст.

— Он знает реплики, — повторил я, чтобы успокоить Алана.

Саймон и впрямь их знал. Титания, царица эльфов, не забыв ни слова, влюбилась в Ника Основу, ткача с ослиной головой.

И Титания знала, что новый театр будет называться «Лебедем».

Лорд Хансдон был щедр. Каждый день он приказывал, чтобы зал хорошо отапливали, и присылал нам эль, хлеб и сыр. Он или его сын, сэр Джордж, иногда приходили проверять работу Питера Стрита, нашего плотника, который со своими четырьмя помощниками закончил обустраивать сцену, возвышающуюся на пять футов. Сейчас они работали над фальшстеной, скрывавшей пространство под галереей менестрелей.

— Мы решили, милорд, — сказал мой брат лорду-канцлеру на следующий день после того, как Саймон Уиллоби спросил меня о другом выходе из особняка, —задрапировать стену и авансцену тканью.

— Тканью?

— И вместо дверей, милорд, просто занавесим три входа.

— Закроете стену тканью? — спросил лорд Хансдон. — Я думал, вы собирались закрыть её панелями.

— Мы могли бы это сделать, милорд, и покрасить древесину, как предлагали сначала, но к Рождеству запах не выветрится.

— Ясно, — хмыкнул лорд Хансдон. — Ладно, вонь на Рождество нам ни к чему. Значит, нужно купить ткань?

— Обычную ткань, милорд, скажем, крашеную шерсть?

— Во что обойдётся проклятая материя?

— Рулон тёмно-фиолетового цвета, милорд, шесть пенсов. Мы предпочли бы жёлтый, он на пенс дороже.

— И сколько рулонов? 

— По меньшей мере тридцать, милорд,

— Господь всемогущий! Это безумно дорого, вы что, шутите?

— Придется потратиться, милорд, иначе будет вонь, — упорствовал брат.

Лорд Хансдон рассмеялся.

— Придётся потратиться, а? Поговорите с Харрисоном. Я скажу ему, чтобы доставили ткань.

Уолтер Харрисон, управляющий, стремился сберечь деньги хозяина, потому что в тот же день пришёл в большой зал со словами, что в доме уже есть какая-то синяя ткань, и спросил, можно ли её использовать для маскировки грубых деревянных лесов в передней части сцены. Оказалось можно, поэтому через час двое слуг принесли два рулона и попросили спрятать их под сценой. К моему удивлению и удовольствию, с ними пришла Сильвия. Она тайком мне улыбнулась и поклонилась моему брату.

— Её милость спрашивает, можем ли мы пришить белые розы и красные кресты к синей ткани, сэр, — задала вопрос она.

Мой брат рассеянно кивнул. 

— Конечно, конечно. — Потом он нахмурился. — Красные кресты?

— Эмблему семьи Беркли, сэр, — пояснила Сильвия.

— Ах, жениха. Да, конечно.

— Я этим займусь, сэр, — сказала она, снова кланяясь, а затем слегка кивнула мне, поднимаясь по временным ступеням на сцену, и исчезла.

— Мне нужно отлить, — заявил я, но никто не отреагировал.

Пайщики спорили о том, как поставить финал пьесы. Мой брат хотел, чтобы эльфы стояли на галерее, а Алан Раст беспокоился, хватит ли свечей для такого пространства, и они не обратили на меня внимания, когда я последовал за Сильвией.