— Нет, — сказала она. — Доро не возвращалась больше в Мадрид.

Она протянула руку и, взяв чепчик, постояла нет сколько секунд, завороженно глядя на него. Потом, она протянула его Хуану:

— Ты помнишь его, отец?

Он уставился на этот клочок из кружев и атласа с выражением ужаса на лице, ничего не отвечая. Через секунду Кларита гордо вышла из комнаты, унося чепчик.

Хуан не пытался ее остановить, и подобно тому, как она увеличилась в росте, он так же необъяснимо съежился в своем кресле, морщины на его лице стали глубже. Не обращая на нас с Гэвином внимания, он встал и подошел к кушетке. Я думала, что он ляжет, но он не сделал этого. Пошарив рукой под подушкой, он уверился в том, что какой-то предмет, что он искал, на месте, и вернулся к столу. Я знала: он проверил, на месте ли кинжал.

— Враги поднимают голову, — сумрачно произнес он. — Теперь идите и оставьте меня одного. Мне нужно подумать. Когда Элеанора вернется, пошлите ее ко мне.

Гэвин, наверное, хотел остаться и продолжить разговор, но когда я повернулась, чтобы уйти, он пошел за мной. Мы вместе спустились в гостиную.

— Что происходит? — воскликнула я, и Гэвин грустно покачал головой.

— Не знаю, Аманда. Впрочем, я догадываюсь насчет картины.

— Ты знаешь, где она? — удивленно спросила я.

— Я могу предположить, но не хочу никого обвинять преждевременно. Подождем, когда Элеанора вернется из Мадрида.

Однако она не вернулась в тот день. Гэвин уехал в магазин, и дедушка остался один. Как и Кларита, не выходившая из своей комнаты. Я хотела знать, что выяснилось, когда он обвинил ее в том, что она лгала, когда сказала, что в день трагедии стояла у окна.

Близился вечер, когда я решила, что мне нужно с кем-нибудь поговорить, и единственным подходящим человеком опять была Сильвия Стюарт. Я перебежала через патио и вошла в соседний двор. Напротив портала Стюартов я увидела распахнутую дверь в гостиную. Я окликнула Сильвию, но никто не ответил. Однако я слышала легкое постукивание, доносившееся из комнаты Пола.

Набравшись решимости прервать его работу, потому что мне нужно было найти Сильвию, я подошла к двери и заглянула. Пола не было видно, а за столом сидела его жена. Она в рассеянности постукивала карандашом по столу — это и был тот звук, который я слышала, — но она меня не заметила, полностью поглощенная чтением рукописи, лежавшей перед ней. Она склонилась над столом, ее каштановые волосы были слегка растрепаны, а рот приоткрыт, настолько она углубилась в чтение.

Я сказала тихо, чтобы не испугать ее:

— Сильвия?

Тем не менее, она сильно испугалась — она уронила карандаш и, дернувшись, обернулась ко мне, внезапно сильно покраснев.

— Извини, — сказала я. — Я звала тебя еще с портала, но ты не слышала.

Ее затуманенный взгляд говорил о том, что она все еще далеко, хотя краска на ее лице обличала какую-то ее вину и смущение.

— Я подумала, это Пол! — воскликнула она. — У него будет удар, если он узнает, что я читала его рукопись. Но недавно ему позвонили, и он ушел, я и воспользовалась случаем.

— Это та самая книга об убийствах Юго-Запада? — спросила я.

— Да. И глава о Кордова будет хорошей. — Я не понимала, почему она говорила с таким облегчением. — Я боялась, что он просто скрупулезно изложит факты, но он опять фантазирует. Все будет в порядке.

Когда она опять повернулась к столу, я подошла к ней поближе, чтобы тоже взглянуть на рукопись, но она сразу же перевернула листы.