|
Я знаю, что лишил тебя удовольствия посетить Селевкидову Трахию, но теперь, на обратном пути, у нас есть время, и мы все наверстаем. Поскольку твой род восходит к Энею, тебе следовало бы поприветствовать потомков Тевкра. Еще говорят, что в нагорном Тавре, над Атталеей, лежат чудесные озера. Мы съездим и туда. Тебя устраивает такой план? – О, да! Намеченная программа была детально выполнена, поэтому Гай Марий с семейством до-брался до Галикарнаса только в январе, сперва изучив побережье, славившееся своими красота-ми и безлюдьем. Им на пути не попалось ни одного пирата, даже у Корацезия, где Марий не от-казал себе в удовольствии забраться на утес, на котором возвышалась древняя пиратская цитадель, чтобы наконец решить задачу ее гипотетического штурма. В Галикарнасе Юлия и Марий-младший почувствовали себя, как дома: едва ступив на бе-рег, они принялись освежать в памяти местные диковины. Марий же засел за чтение двух писем: одно дошло из Ближней Испании, от Луция Корнелия Суллы, другое написал уже из Рима Публий Рутилий Руф. Войдя в кабинет, Юлия застала Мария сумрачным и нахмуренным. – Дурные вести? – догадалась она. Насупленность мигом уступила место подобию беззаботной гримасы, после чего Марий попытался изобразить воплощение невинности. – Я бы не назвал эти вести дурными. – Но есть ли вести по-настоящему добрые? – Есть. Скажем, те, что сообщает Луций Корнелий: наш подопечный Квинт Серторий за-воевал Травяной венок. Юлия радостно вскрикнула: – О, Гай Марий, как это чудесно! – Всего-то в двадцать восемь лет! Настоящий Марий! – Как он его завоевал? – потребовала подробностей Юлия. – Спас армию от уничтожения – как же еще? Только этим и можно заслужить corona obsidionalis. – Оставь свои шутки, Гай Марий. Ты знаешь, что я имею в виду. – Прошлой зимой его и командуемый им легион отправили в Каастуло для охраны района в качестве подкрепления легиону Публия Лициния Красса в Дальней Испании. Войска Красса взбунтовались, вследствие чего кельтиберы преодолели оборонительные заслоны города. Тут-то наш паренек и покрыл себя славой! Он отстоял город, спас оба легиона и тем завоевал Травяной венок. – Обязательно сама напишу ему и поздравлю. Интересно, знает ли о его достижениях его мать? Как ты считаешь, он с ней поделится новостью? – Вряд ли, он слишком застенчив. Лучше напиши Рие об этом сама. – Обязательно! О чем еще пишет Луций Корнелий? – Почти ни о чем, – Марий вздохнул. – Он не больно весел. Но в конце концов он и не бы-вает иным. Он воздает Квинту Серторию должную хвалу, но, подозреваю, он с большей радо-стью надел бы Травяной венок на собственную голову. Тит Дидий не позволяет ему командовать войсками в деле. – Бедный Луций Корнелий! Отчего же? – Он слишком его ценит, – лаконично ответил Марий. – Луций Корнелий – стратег. – Говорит ли он что-нибудь о германке, жене Квинта Сертория? – Да, говорит. Она и ребенок живут в большой кельтиберской крепости под названием Оска. – А как насчет его собственной жены-германки и их близнецов? – Кто знает? – Марий пожал плечами. – Он их никогда не упоминает. Наступило молчание; Юлия в задумчивости смотрела в окно. Потом она произнесла: – Жаль, что это так. Как-то неестественно, правда? Я знаю, что они – не римляне, поэтому он не может привезти их в Рим. Но все же он должен питать к ним хоть какие-то чувства? Марий предпочел не отвечать на вопрос. Вместо этого он сказал: – Зато письмо Публия Рутилия пространно и насыщено новостями. Уловка удалась. – Оно годится для моих ушей? – с живостью спросила Юлия. Марий прищелкнул языком. |
