– Я живу как в тюрьме, и это мне надоело.

– Зачем же ты сюда шел?

– Какой глупый вопрос! – вскипел Митнахт. – Потому что у меня не было ни гроша денег.

– Я ни разу прежде не видела тебя таким, хотя ты не однажды приходил ко мне – наполнять свои карманы. Но тогда ты был хотя бы в приличном виде. А теперь совсем опустился, стал совершенно другим человеком.

– А благодаря кому? – обиделся Митнахт. – Сейчас, вспоминая по ночам прошлое, я тысячу раз проклинаю ту минуту, когда встретил тебя в первый раз. Я был авантюристом – хорошо. Служил наемником под чужими знаменами – да. Был игроком – да. Но не преступником, не убийцей!

– К чему ты все это говоришь?

– Я проклинаю тебя, когда вспоминаю свое прошлое!

– Что было, то прошло. Лишь дураки думают о том, чего уже нельзя изменить, – холодно сказала графиня.

– Ты обещала мне награду за наградой, только бы я сделался твоим помощником.

– И разве я не исполняла своих обещаний?

– Теперь, когда я сижу в этом каменном мешке, прошлое снова проходит перед моими глазами, словно это было вчера…

– Уж не раскаяние ли ты тут передо мной разыгрываешь? – с язвительной усмешкой спросила графиня. – Напрасный труд. Подобная глупость может окончиться для тебя эшафотом.

– Ты хочешь сказать, что назад дороги нет и путь для меня остался только один? Что ж, ты права. Благодаря тебе, я зашел так далеко, что преступление за преступлением стало нормой моей жизни.

– Что значат эти упреки?

– Ты еще не знаешь, что по дороге сюда я должен был убить ни в чем не повинного человека, телеграфиста из Баума, который отправлял депешу Марии Рихтер. Он узнал меня.

– Но он, кажется, сам лишил себя жизни?

– Нужда всему научит. Я устроил так, чтобы все решили, что это самоубийство.

– Остановись, Курт, – прервала Митнахта графиня, в голове которой мелькнула новая идея. – Ты знаешь, что в этой же башне я поместила Лили. Она, кажется, замышляет побег. После той ночи, когда ты вернулся, утром под окном ее комнаты обнаружили следы копыт…

– Теперь она одна стоит у нас на дороге, – мрачно заметил Митнахт.

– И она по-прежнему обвиняет тебя. Я все силы приложила к тому, чтобы перевести ее сюда, но пока жива она, нам миллиона не получить.

– Если уж все так далеко зашло, то надо поскорее кончать с этим делом.

Дьявольская улыбка тронула губы графини, но Митнахт ее в темноте не заметил.

– Но надо соблюдать предельную осторожность. Поспешность может испортить все дело.

– Она исчезнет, как и появилась, неожиданно и необъяснимо, – пообещал зловещим шепотом Митнахт.

– Лучше всего, если это произойдет при попытке к бегству, – сказала графиня, – а попытку такую я берусь устроить в самое ближайшее время.

– Только предупреди заранее.

– Будь осторожен, Курт, и тогда нам все удастся. Тебе тем легче действовать, что никто не знает о тебе. Лили убежит и пропадет бесследно. Это будет очень легко объяснить. Мы сделаем так, что все подумают, будто, видя неудачу своего обмана, она решила бежать, чтобы не подвергнуться заслуженному наказанию.

Митнахт молчал.

– Да, ты прав: она так же непонятно исчезнет, как и появилась. И это, я уверена, не вызовет никаких подозрений. Но пока главное для тебя – не выдать своего присутствия здесь.

– А ты постарайся больше не испытывать моего терпения, – хмуро сказал Митнахт.

Графиня вышла от Митнахта.