— Однако вы сказали мне,- отвечала Эстелла:- «да благословит и да простит вас Бог!» И если вы могли мне сказать это тогда, вы не колеблясь скажете мне это и теперь, — теперь, когда страдание оказалось строже всякой другой науки и научило меня понимать, чем было для меня ваше сердце. Меня согнули и сломали, но — надеюсь — я стала лучше. Будьте так же снисходительны и добры ко мне, как вы были тогда, и скажите мне, что мы друзья.

— Мы друзья, — сказал я, вставая и наклоняясь к ней в то время, как она поднималась с скамьи.

— И будем друзьями, даже живя врозь, — отвечала Эстелла.

Я взял ея руку, и мы удалились от этого разореннаго гнезда. Вечерний туман разсеялся теперь, и в широком пространстве, озаренном луной, я увидел, предзнаменование того, что я больше не разстанусь с ней.

1860