— С сестрой!.. м-с Джо Гарджери, женой Джо Гарджери, кузнеца, сэр.

— Кузнеца, эге? — проговорил он и поглядел на свою ногу.

Мрачно переводя глаза попеременно с ноги на меня, он ближе подошел к гробнице, взял меня обеими руками и отодвинул, внушительно уставившись мне прямо в глаза, которые безпомощно глядели на него.

— Ну, слушай, — начал он, — вопрос теперь в том, отпущу-ли я тебя живым. Ты знаешь, что такое пила?

— Знаю, сэр.

— И знаешь, что такое харчи?

— Да, сэр.

После каждаго вопроса он тряс меня сильнее, как бы затем, чтобы дать почувствовать мою безпомощность и ту опасность, в какой я находился.

— Принеси мне пилу.

Тут он потряс меня.

— И принеси мне харчей. — И он опять тряхнул меня. — Принеси мне и то и другое. — Он еще раз тряхнул меня. А не то я вырву из тебя сердце и печенку. — И он снова тряхнул меня.

Я был до смерти напуган, а голова у меня так кружилась, что я ухватился за него обеими руками и проговорил:

— Если вы будете так добры, сэр, и позволите мне стать на ноги, то, может быть, меня перестанет тошнить, и я лучше пойму вас.

Он еще тряхнул меня, и затем, не выпуская из рук, поставил на гробницу и сказал:

— Завтра рано поутру принеси мне пилу и харчи. Принеси мне их вон туда, за старую батарею. Если ты это сделаешь и никому не скажешь ни слова, и даже виду не подашь, что видел такого человека, как я, или вообще кого-нибудь, то останешься в живых. Но попробуй только не послушаться или хоть в чем-нибудь отступить от моих приказаний, хотя бы в самых пустяках, — и твое сердце и печенка будут вырваны, зажарены и седены. Я ведь теперь не один, как ты может быть думаешь. Тут около меня прячется один молодой человек и в сравнении с этим молодым человеком я — ангел. Этот молодой человек слышит то, что я тебе говорю. У этого молодого человека есть секретный способ, одному ему известный, как добраться до мальчика и до его сердца и до его печенки. Тщетно стал бы мальчик прятаться от этого молодого человека. Хотя бы мальчик запер дверь, хотя бы он улегся в теплую постель, хотя бы залез с головой под одеяло и думал бы, что вот как ему теперь теило и безопасно, — этот молодой человек все-таки к нему проберется и его достанет. Я теперь с большим трудом мешаю этому молодому человеку обидеть тебя. Мне не легко спасти от него твои внутренности. Что ты на это скажешь?

Я отвечал, что достану ему пилу и постараюсь добыть и сестнаго, и приду к нему на батарею, рано поутру.

— Скажи: убей меня Бог громом, если я этого не сделаю! — приказал человек.

Я повторил эти слова, и он снял меня с гробницы и поставил на землю.

— Ну, теперь помни, что обещал, да не забудь про молодого человека и беги домой!

— Покойной ночи, сэр, пролепетал я.

— Да! Как бы да не так! — отвечал он, оглядывая холодную, сырую равнину. — Уж лучше бы мне быть лягушкой. Или угрем!

Говоря это, он охватил обеими руками свое дрожащее от холоду тело и заковылял по направлению к низенькой церковной ограде. Дойдя до ограды, он с трудом перешагнул через нее, как человек, у котораго застыли ноги, и затем оглянулся на меня. Когда я увидел, что он оглядывается, я повернулся к дому и бросился бежать со всех ног.

ГЛАВА II

Сестра моя, м-с Джо Гарджери, была слишком на двадцать лет старше меня и прославилась в собственных глазах и глазах соседей тем, что выкормила меня «от руки» .