Ему посвящен не очень, на мой взгляд, удачный фильм, и эпизод в известной ленте «Гусарская баллада». А вот других партизанских командиров, Сеславина, Фигнера, Дорохова упоминают, что называются, вкупе. Потому никакого предубеждения лично против Фигнера у меня не было.

    -  Почему ты ни в чем не хочешь со мной согласиться?! - рассердилась она, так и не добившись от меня ни единого восторженного слова в адрес понравившегося ей молодого человека.

    -  Имею я, в конце концов, право на собственное мнение, - в свою очередь, возмутился я, когда Матильда достала меня своей женской аргументацией. - Ты его видела десять минут, и он тебе понравился! Я тоже его видел десять минут, и он мне не понравился! Так объясни, что ты от меня хочешь?

    -  Если ты меня к нему приревновал, то так и скажи и нечего наговаривать на человека! - нашла она самый весомый аргумент. - Увидел, как он на меня смотрит, и сразу же он тебе разонравился!

    -  Мне не понравилось не то, как он на тебя смотрит, а то, что он сказал о наших уланах, - начал я, но договорить не успел. К нам под ель на четвереньках влез Дормидонт и попросил мое огниво, оказалось, что у него отсырел трут.

    Я сбился и полез в карман, а Матильда удивленно спросила крестьянина:

    -  Ты что, еще не разжег костер? Откуда тогда пахнет дымом?

    Я втянул воздух носом, и мне тоже показалось, что к нему примешивается какой-то посторонний запах.

    -  Точно, дымом несет, - подтвердил и Дормидонт. - До деревни отсюда семь верст киселя хлебать, стало быть, мы в лесу не одни!

    Вставать и опять бродить по лесу ужасно не хотелось, но другого выхода не было. Война есть война. Я выбрался из-под дерева, проверил пистолет и сказал спутникам, что схожу проверю, что здесь у нас за соседи.

    -  И я с тобой пойду, - без особого энтузиазма вызвалась Матильда, но я махнул рукой, чтобы она отдыхала, и пошел, как ищейка, на запах.

    Даже несколько минут, проведенные в покое, благотворно на меня подействовали, я легко шел по лесу, стараясь передвигаться скрытно, от одного большого дерева к другому. Минут через десять, приблизился к чужому костру так близко, что стал слышен треск горящих веток. Наконец между деревьями показалось и становище: несколько десятков шалашей, крытых еловым лапником.

    Скорее всего, тут прятались от французов местные крестьяне. Я еще какое время наблюдал за лесными обитателями, увидел двух мужиков в армяках, они рубили ветки у сваленного дерева, женщину, гнавшуюся с хворостиной за мальчишкой и вернулся к своим. Мы посовещались и решили до вечера побыть с крестьянами, а к ночи двинуться в Потапово, до которого отсюда было, по словам, Дормидонта, версты две.

    Глава 18

    Первым к крестьянам подошел Дормидонт. Мы с Матильдой подождали, пока он с ними поговорит и успокоит относительно наших французских мундиров. Переговоры прошли успешно, Дормидонт сделал нам знак и мы подошли к костру, около которого толпились мужики. Появление вооруженных «бар» крестьян не обрадовало, но по русскому гостеприимству, встретили они нас ласково и сразу же пригласили погреться у костра.

    Лагерь у них, оказалось, многолюдный, обитало тут не меньше полутора сотен человек. Мужики рассказали, что жители их деревни разделились на несколько частей и спрятались в лесных чащобах, недоступных кавалерии французов. Тут же в лесу содержался скот, который удалось уберечь от неприятеля.

    -  Давно вы тут прячетесь? - спросил я, когда представления закончились.