Он говорил неуверенно, как будто я мог отказать.

Уже садясь в седло, я попросил второго:

– Извини, у тебя сотни нет? Надо купить кое-что по дороге.

Старогородский молча отмусолил две полусотенных из толстой пачки. Для него это было как две копейки.

Движок ревел, старогородский помалкивал. Другой бы давно познакомился, а ему было достаточно, что я «пацан», а он – «ты». Такие уж они скрытные.

Старогородские у нас работают везде, где нужно что-то быстро доставить: телеграммы, пиццу или другие товары. Не знаю, почему так сложилось. Может, всего-навсего из-за сараев, которые остались во дворах со времен печного отопления. Тогда в них держали дрова, а теперь это бесплатные гаражи для любого пацана, который соберет мопед из старого хлама. В четырнадцать лет все старогородские собирают мопед и начинают зарабатывать на мотоцикл. Иногда они развозят по-настоящему дорогие вещи: я сам видел пацанов, рассекающих на допотопном «Минске» с привязанным к багажнику компьютером. Конечно, находятся типы, которым такой курьер кажется легкой добычей. Поэтому нрав у старогородских подозрительный, а расправа скорая и свирепая.

– Заказ на тонну баксов. Может быть подстава, – он деловито сунул пистолетик в наружный карман куртки и нырнул в подъезд.

Я остался караулить мотоцикл, в этом и заключалась моя роль. На качелях двое взрослых парней пили пиво и смотрели в мою сторону. Чтобы у них не возникало фантазий, я сунул руку во внутренний карман, как будто у меня там отвертка.

– Не выеживайся, видали мы вас, старогородских, – сказал один.

Я посмотрел ему в глаза, и парень отвернулся.

Старогородский вышел из подъезда и опять переложил пистолет за пазуху, чтобы не потерять.

– Что мы хоть доставляли? – спросил я.

– Сережки с брюликами. Во народ обленился – по телевизору такие вещи покупать! А клиентка добрая, на бензин много дала. – Он показал пятисотрублевую бумажку и спрятал в маленький девчачий кошелек. – Тебе как седоку сорок процентов, это двести, минус четверть бригадиру – сто пятьдесят рублей твои.

– Да ладно, – пробурчал я, отводя руку с деньгами.

– Ты мне милостыню даешь, что ли?! – оскорбился старогородский. – Слушай, пацан: на развоз положено ездить вдвоем. Так записано в моем трудовом соглашении. Кто не выполнял, тот уже не работает. Без тебя мне пришлось бы отдать этот заказ другому курьеру. Вопросы есть?

– Нет, – сказал я и взял деньги.

Теперь мне хватило бы и на ловушку для дикой крысы. Дикую не жалко.

– Тебе куда? – седлая мотоцикл, спросил старогородский.

Я ответил:

– В зоомагазин.

Вернувшись из зоомагазина, я проскользнул к себе и заперся. Крыса «К» в бумажном кульке тихо сидела у меня за пазухой. Медлить было нельзя.

Бабка с кухни услышала, что я пришел, и давай стучаться:

– Пашенька, ты еще не обедал!

Я сказал:

– Сразу надо было звать, а сейчас я за уроки сел. Через часик выйду, можешь пока сделать пиццу с грибами.

– За грибами еще надо в магазин идти. За час не успею! – испугалась бабка.

– Через полтора! – отрезал я. Она боялась, что припадок повторится, и ходила у меня по струночке.

Все было готово для жертвоприношения: клеенка, бабкины ножницы, черная головка Легбы с засохшей старой кровью. От Легбы пованивало.

«Упаковывая» крысу, продавщица оставила ей дырочку в кульке, чтобы дышать.