Я подзываю кельнера, который за соседним столом занят весьма деликатным делом – откупориванием шампанского.

 – Вы не станете возражать, если я расплачусь?– – спрашивает женщина и тянется к сумочке.

 – Вы без особого труда могли бы придумать другой способ меня задеть,– – говорю я.

 – У меня не было желания вас задевать. Но ваши средства ограничены.

 – Меня это нисколько не заботит. Как только средства кончатся, сажусь в поезд – и порядок.

 – Потому что вы всего лишь бедный стипендиат, верно, Майкл?

 – Так же, как вы, всего лишь бедная секретарша.

 – Не такая уж бедная. У Сеймура немало отрицательных качеств, но скупости среди них нет.

 Плачу по счету, и мы встаем.

 – Куда пойдем, в мой отель или в ваш?– – деловито спрашивает Грейс, пока мы петляем между столиками.

 – Куда вы предпочтете.

 – Мне безразлично,– – пожимает плечами женщина.– – Должно быть, и там и там подслушивают.

 – Вы предполагаете или знаете?

 – Это почти одно и то же. Я редко ошибаюсь в своих предположениях, Майкл.

 Я помогаю Грейс надеть легкое вечернее пальто и, после того как мы вышли на улицу, спрашиваю:

 – Зачем, по-вашему, нас станут подслушивать?

 – Спросите у тех, кто устанавливал аппаратуру,– – сухо отвечает женщина.

 Она вдруг останавливается на тротуаре и смотрит мне в глаза, прямо, открыто.

 – Вы очень посредственно играете роль наивного простачка и глубоко ошибаетесь, полагая, что имеете дело тоже с наивными простачками.

 – Лично вас я не заподозрил бы в наивности.

 – Вот именно, вы принимаете меня за обманщицу, которая наивно воображает, что ей удастся обвести вас вокруг пальца.

 Она идет дальше по пустынному, освещенному неоном тротуару. Прямо перед нами на темном небе отчетливо выступает остроконечная башня городской ратуши, сияющая под лучами скрытых прожекторов. Где-то вдали гудит военный самолет. Какое-то время женщина шагает молча, потом снова говорит:

 – Знаю, вы и сейчас мне не поверите, но мне просто осточертела жизнь, где все считают тебя мошенником и настораживаются при виде тебя – и свои, и чужие.

 – Охотно верю. Только мир этот не мною придуман.

 – Кто его придумал, я не знаю, но вы ведь тоже частица этого мира. Вот послушайте!

 Грейс хватает меня за руку и снова останавливается, вслушиваясь в нарастающий гул самолета.

 – Слышите? Кружат, таятся, подкарауливают… И в небе, и на земле, и даже у себя в постели… В этом вся их жизнь, смысл всей их жизни…

 – А это не просто пустая забава,– – возражаю я, потихоньку высвобождая руку.– – Решается судьба человечества.

 – Да, да, понимаю: и каждый трубит, что именно он спасает человечество. Только не кажется ли вам, что чем шире развертываются спасательные операции, тем больше шансов у человечества взлететь на воздух?

 – Похоже, что работа у Сеймура действует на вас губительно,– – замечаю я.– – Социология, не говоря уже обо всем остальном, толкает вас в трясину пессимизма. Подыщите себе что-нибудь более спокойное.

 – На более спокойных местах обычно хуже платят,– – поясняет Грейс.– – И потом, ненамного они спокойнее. В сущности, Уильям вытащил меня из такого более спокойного места, я должна быть ему благодарна за это…

 – Но получается наоборот.

 – Выходит, так.