Сажусь за стол, за которым могла бы разместиться еще добрая дюжина людей, и тут же включаюсь в общее молчание. Меня лично молчание никогда не гнетет, особенно если у меня перед глазами такие шедевры, как висящие на стенах столовой натюрморты голландских мастеров: дичь, виноград, персики, апельсины.

 – Кулинарная живопись… Гастрономическая лирика… – бормочет Сеймур, заметив мой интерес к картинам.

 – Мифы алчущего желудка,– – добавляю я.

 – Совершенно верно. Поскольку буржуа не может постоянно набивать свою утробу, он это делает визуально. Убитый заяц и бифштекс превращаются в эстетический феномен.

 Бесшумно возникает Питер с серебряным подносом и ставит передо мной кофейник и бутылку «Энеси». Его мрачный вид и бесстрастный, словно лишенный жизни взгляд прекрасно гармонируют с окружающей обстановкой.

 Обряд кофепития завершается в полном молчании: каждый занят своими мыслями либо старается разгадать мысли других. Грейс и сейчас в своем ослепительном летнем туалете, но держится очень официально.

 – Этот стол такой широкий, что, сидя за ним, разговаривать можно только по телефону,– – бросает Сеймур.– – Давайте-ка лучше перейдем вон туда, а?

 После короткой групповой экскурсии из комнаты в комнату мы попадаем в библиотеку. Тут же снова возникает Питер с подносом, ставит на столик бутылки, ведерко со льдом, содовую воду и удаляется. Грейс хочет последовать за ним, но в этот момент Сеймур берет лежащий в кресле том в кожаном переплете и спрашивает у нее:

 – Откуда вы вытащили эту книгу?

 – Это я ее вытащил,– – говорю.

 Грейс уходит, а Сеймур не спеша перелистывает книгу.

 – «Опасные связи»… Вы для меня ее приготовили или для Грейс?– – усмехается он и бросает книгу на диван.

 – Думаю, что она в какой-то мере касается всех нас, но больше всего меня.

 – Значит, вы считаете, что наши связи опасные?

 При этих словах Сеймур делает выразительный жест, указывая на меня и на себя.

 – А вы как считаете?

 – В таком случае вы что, ждете удобного момента, чтобы их прервать?

 – Вы прекрасно знаете, чего я жду, Уильям: когда наступит опасная фаза.

 – Ясно. Значит, вы исследуете развитие опасных связей до момента, когда они действительно становятся опасными. Только это ведь неполное исследование, Майкл.

 Сеймур кладет в свой бокал лед, наливает немного виски, добавляет содовой, затем усаживается в кресло и закуривает. Я тоже сажусь в кресло и закуриваю с таким беспечным видом, словно только что сказанное всего лишь пустые слова.

 – Видите ли, Майкл,– – снова подает голос мой собеседник после того, как сунул сигарету в угол рта.– – Если в этом мире есть человек, которого вам не надо бояться, то это я.

 Он переносит на меня взгляд своих прищуренных глаз и даже чуть открывает их, чтобы я мог оценить его искренность.

 – С чего вы взяли, что я боюсь вас, Уильям?

 – Боитесь. Может быть, не меня лично, а чего-то такого, что, вам кажется, связано со мной. И раз уж мы вплотную подошли к теме «опасные связи», оставим в стороне эротическую литературу и перейдем к разведке.

 Не возражаю. Да и что бы я мог возразить, кроме того, что тема вносится в повестку дня несколько преждевременно, по крайней мере с точки зрения моих собственных интересов. Сеймур жмет на все педали, учитывая только свои интересы, но не мои.

 – Мне известно, кто вы такой, Майкл,– – позвольте мне по-прежнему так вас называть, а не вашим настоящим именем.