|
Люс почувствовал, как его начало трясти. Ричмонд растерянно посмотрел на окружавших его людей и сказал: – Этот джентльмен дурно воспитан... Как вы разговариваете в клубе? – Нет, это я хотел спросить, как вы разговариваете в вашем клубе? Я буду очень рад, если однажды ваше длинное тело вытащат из здешнего вонючего канала... Мне казалось, что это так жестоко – убивать белых миссионеров... Честное слово, я бы и не подумал помочь вам, если бы вот такая же орава китайцев, как ваши друзья, преследовала вас, как это делаете вы сейчас с мистером Хоа... – Он личный посланник генералиссимуса, – рассмеялся доктор. – Бросьте, ребята! Надо помириться. И пошли выпьем... – Он просто напросто мой друг. У него свой маленький частный бизнес, и он не от Чан Кай ши. Пошли, Хоа, из этого хлева. Пошли. Он повернулся и быстро пошел к выходу. Джейн бежала рядом с ним и повторяла все время: – Фердинанд, милый, простите их, они пьяны... – Трезвые они бы просто отвернулись от него, – он кивнул на Хоа, по прежнему стремительно вышагивая, – или бы даже милостиво протянули два пальца. – Позвольте мне уйти вместе с вами, Фердинанд... – Я ухожу отсюда вместе с моим другом... – Мистер Хоа, простите этих людей, я прошу вас... Они пьяны. – О, что вы, миссис Джейн, – по прежнему улыбаясь своей обязательной улыбкой, ответил Хоа. Он был все так же бледен, и в темноте это было заметней, чем возле фонарей, которые горели вокруг пруда. Люс вышел из клуба первым, следом за ним – Джейн и Хоа. Когда он подходил к машине, он услыхал сзади тяжелые шаги быстро бегущего человека и крик Джейн: – Люс! Он обернулся. На него бежал Ричмонд, выставив вперед кулаки. Джейн бросилась к Люсу, закрыла его собой и стала отталкивать к машине. – Хоа! – крикнула она беспомощно. – Суньте его в машину! Ричмонд, милый, не надо! Завтра вам будет стыдно! Фердинанд, – она умоляюще обернулась, – сядьте в такси, он изувечит вас! Люс дал посадить себя в машину, но, когда они отъехали, он начал ругаться: – Поверните обратно! Я говорю вам – поверните обратно! Вы не дали мне ударить его! Поверните обратно, шофер! Джейн открыла окно, и в машине, где глухо урчал кондиционер, сразу же стало жарко. Она высунула лицо навстречу ветру и тихо сказала: – Фердинанд, таких, как вы, ричмонды всегда будут бить... Поэтому вы мне и нравитесь... «ВЫ ЖЕ ОТЕЦ, ГОСПОДИН ДОРНБРОК!..» В восемь утра Берг позвонил в секретариат Дорнброка. – Доброе утро, говорит прокурор Берг. У меня есть необходимость встретиться с господином Дорнброком. – Доброе утро, господин прокурор, председатель нездоров, однако я доложу его помощнику о вашем звонке. – С кем я говорю? – Это секретарь помощника господина председателя. В трубке что то щелкнуло, и настала полная тишина. Берг еще раз проглядел те вопросы, которые он собирался задать Дорнброку. – Дорнброк слушает... – Доброе утро, это прокурор Берг. – Здравствуйте. Вы хотите, чтобы я приехал к вам? Или в порядке одолжения вы сможете приехать ко мне? Я болен... – Если врачи не будут возражать, я бы приехал к вам немедленно. – Врачи, конечно, будут возражать, но я жду вас. Дорнброк, укутанный пледом, лежал на тахте как мумия. На черно красном пледе его большие руки казались особенно белыми. – Я понимаю ваше горе, господин Дорнброк, поэтому задам лишь самые необходимые вопросы. – Благодарю вас. – Скажите, ваш сын был здоров? Совершенно здоров? – Вы имеете в виду его душевное состояние? Он был здоров до того, как отправился в поездку по Дальнему Востоку. |
