Открой же нам друзей своих,

         Убийц, разбойников ночных,

         Которых страшные дела

         Смывает кровь и кроет мгла,

         С которыми, забывши честь,

         Ты мнил несчастную увезть.

Арсений

         Мне их назвать? – Отец святой,

         Вот что умрет во мне, со мной.

         О нет, их тайну – не мою

         Я неизменно сохраню,

         Пока земля в урочный час,

         Как двух друзей, не примет нас.

         Пытай железом и огнем,

         Я не признаюся ни в чем;

         И если хоть минутный крик

         Изменит мне… тогда, старик,

         Я вырву слабый мой язык!..

Монах

         Страшись упорствовать, глупец!

         К чему? уж близок твой конец,

         Скорее тайну нам предай.

         За гробом есть и ад и рай,

         И вечность в том или в другом!..

Арсений

         Послушай, я забылся сном

         Вчера в темнице. Слышу вдруг

         Я приближающийся звук,

         Знакомый, милый разговор,

         И будто вижу ясный взор…

         И, пробудясь во тьме, скорей

         Ищу тех звуков, тех очей…

         Увы! они в груди моей!

         Они на сердце, как печать,

         Чтоб я не смел их забывать,

         И жгут его, и вновь живят…

         Они мой рай, они мой ад!

         Для вспоминания об них

         Жизнь – ничего, а вечность – миг!

Игумен

         Богохулитель, удержись!

         Пади на землю, плачь, молись,

         Прими святую в грудь боязнь…

         Мечтанья злые – божья казнь!

         Молись ему…

Арсений

         Напрасный труд!

         Не говори, что божий суд

         Определяет мне конец:

         Всё люди, люди, мой отец!

         Пускай умру… но смерть моя

         Не продолжит их бытия,

         И дни грядущие мои

         Им не присвоить – и в крови,

         Неправой казнью пролитой,

         В крови безумца молодой,

         Им разогреть не суждено

         Сердца, увядшие давно;

         И гроб без камня и креста,

         Как жизнь их ни была свята.