Нетоварищи явно подвергали себя и «левым» модификациям для повышения устойчивости — у многих заметны были наросты панцирного типа, отливающие металлом. (Только вот не сделали ли этих ниндзя-черепашек опять-таки в инкубаторах ГУЖПа, подумал вдруг Данилов. Тогда получается, что весь разгул криминалитета — это дело, запланированное в недрах Киберобъединения.) Но совесть тут же сделала втык: «НЕ ОСУЖДАЙ ТОГО, ЧТО НЕ ПОНИМАЕШЬ. КРИТИКАН ВЫИСКАЛСЯ. РАЗВЕ ТЕБЕ, ХУДАЯ ГОЛОВА, ПОСТИЧЬ ОБЩУЮ СИММЕТРИЮ, ПОНЯТНУЮ ГИПЕРКОМПЬЮТЕРАМ?»

В конце концов предстояло отыскать того парня, который сделал психоманипулятор. Но сперва надо было выйти на давнего знакомого по кличке Краб. Знакомый осведомитель, конечно, не напрашивался на свидание, но бармен-мутант из одного кабачка шепнул за сто меркурок, где можно найти Краба. В долине Теотикалли.

Данилов за тридцать меркурок взял напрокат у одного потертого алкаша тоже потертый, старенький, но довольно мощный вездеход.

Топливный комплект можно было приобрести лишь в ближайшей госконторе «Меркэнерго», где место в очереди стоило десять кредиток. Очередь собиралась подойти лишь через пару часов.

Данилов потолкался на площади и, соскучившись, двинулся было к одной из крайних платформ, где располагалась контора, но вернулся с полпути. Ему не понравился один взгляд из толпы, ошивающейся на майдане. Так и есть. Когда он вернулся, его машину как раз пыталось раскурочить трое мужиков.

Мужики при виде Данилова не стали тикать. Наоборот, стояли и ждали, сияя мордами приличной дебильности. Бес его знает, что это за люди? Большие взаправду крутые или просто маленькие, но наглые?

— Разум да соединит нас, — произнес Данилов слова официального приветствия, но мужики только скривились и набрякли кулаками.

— Ну ты, фраер, если хочешь, чтобы все чин чином, давай делись, — наконец прохрипел один из мужиков. — А то больно жадный. Съел на тысячу рублей, а насрал на рубль.

В открытых зонах есть и воры в законе, и рэкетиры, и базарная мафия, и гоп-стопы, и отморозки, и карманники, и шпана.

Особняком стоят крепко переделанные мутанты — «мутные», которые тоже живут по своим понятиям. Из них выделяются самые-самые — Монстры или Ящеры. Один из тех неприятелей явно был Ящером.

Борибабин всегда учил, что драться с несколькими даже удобнее, чем с одним, особенно в стесненном пространстве. Противник больше думает не о том, как уложить тебя побыстрее, а как не запаять товарищу промеж рог. Пространство на парковке в самом деле было стесненным и кое-где укрытым от толпы на базарной площади.

Пока мужики пытались организовать свое наступление на пятачке между двумя вездеходами, Данилов нанес несколько ударов на среднем уровне, ложных и настоящих. (Конечно, у него имелся импульсник, но применять его значит засветиться. Органический же цеп плохо действовал через скафандры и сразу выдавал мента.) Впрочем тычков в пах и под дых хватило, чтобы выключить двоих из общения. Они-таки оказались мелкими, но наглыми. И вдобавок легкими. Один решил полежать, другой помчался вдаль с кудахтаньем на устах.

Но третий все же был ящером. Оставалось только гадать, зачем он подключился к мелкой растащиловке. Но ящер же, какие могут быть сомнения. Рука длиннее твоей раза в полтора и на конце то ли три длинных пальца, то ли грейфер. А жилы-то жилы -на каких-то внутренних анаболиках заматерели и стали будто тросы. «Грейфер» на правой руке был приспособлен для того, чтобы закручивать гайки, вытаскивать гвозди, рвать, душить. Чуть тяпнет за шею и все, нет кадыка.

— Возьми свой черпак и иди греби дерьмо, — сказал Данилов, когда понял, что ящер настроен очень серьезно.

— Я раздавлю вот этими пальчиками пианиста твою поганую капсулу Фрая, — посулило чудовище.