– Я бы хотел поговорить с ним, – сказал Артур.

– И мы все тоже. Крокермен никому этого не запрещает… Но Орманди никогда не засиживается здесь, и мы не успеваем перехватить его. Он промелькнёт тенью и исчезает.

Роттерджек покачал головой и усмехнулся.

– Можно подумать, Орманди один из них.

– Кто?

– Один из завоевателей.

Шварц нахмурился.

– Понимаете теперь, что произойдёт, если президент раскроет тайну? Даже мы начинаем размышлять так же, как доверчивые невежды.

– А вы не предполагаете, что случиться может всякое? – настаивал Роттерджек. – Если они сфабриковали Гостя, то почему бы им не сделать робота с человеческим обликом – таким, чтобы всех нас провести?

– Меня больше пугает сама эта идея, чем возможность того, что догадка окажется верной, – сказал Артур.

– Да, но идея высказана, – твердил Роттерджек, – и надо оценить её со всех сторон. Кое‑кто не прочь придерживаться её.

– Ваше предположение разъединит нас, – заявил Шварц. – А к этому они, наверно, и стремятся. Господи, о чём я?

– Может, публичное заявление поможет? – заметил Артур. – Ведь мы ничего не достигли, скрывая факты.

– Вопрос в том, как президент собирается преподнести случившееся, – ответил Роттерджек. – Что вы будете делать, если Маккленнану не удастся переубедить Крокермена? – обратился он к Шварцу.

– Скорее всего, после выборов я подам в отставку, – сказал Шварц безжизненным ровным тоном. – Ему, вероятно, придёт в голову сформировать новый кабинет на случай войны.

– А вы?

Шварц уставился на небесно‑голубой ковёр. Артур, следя за ним, подумал о множестве привилегий, предоставляемых этим роскошным цветом, который так трудно не запятнать. Множество приманок, удерживающих людей, подобных Роттерджеку и Шварцу.

– Нет, – наконец высказался Шварц. – Я просто чертовски лоялен. Если он поступит так по отношению ко мне – ко всем нам, – я буду возмущён до глубины души. Но он останется президентом.

– Возможно, некоторые конгрессмены и сенаторы попытаются бороться, – проговорил Роттерджек.

– Понятное дело.

– Настоящие патриоты, знаете ли, не то что вы или я.

На лице Шварца проступила обида и, одновременно, выражение согласия с собеседником. Он то ли кивнул, то ли покачал головой и встал.

– Ладно, Дэвид. Но мы в какой‑то степени несём ответственность за Белый Дом. Где альтернатива? Кто займёт его место? Вице‑президент?

Роттерджек иронично фыркнул.

– Вот‑вот, – заметил Шварц. – Артур, если я добьюсь для вас приёма, если я вцеплюсь в президента – сможете ли вы вытащить сюда Файнмана, чтобы вы все постарались… Ну, вы понимаете… Сделать то, что не смогли мы?

– Только в том случае, если Крокермен примет Файнмана сразу и если медики не будут против.

– Он так плох? – спросил Роттерджек.

– Он проходит курс лечения. Cложный курс.

– Почему вы не нашли… Впрочем, неважно, – замялся Роттерджек.

– Файнман лучше всех, – ответил Артур на этот полувопрос.

Роттерджек мрачно кивнул.

– Мы попытаемся, – сказал Гордон.

Артур пробирался в Даллесе сквозь толпу, засунув руки в карманы пиджака, висевшего на нём, как на вешалке. Он отлично понимал, что похож на пугало. За последние две недели он похудел на десять фунтов.