|
- Эту работу, - вмешался отец, - надо было сделать столетия назад. Документы и записи были перемешаны без всякого смысла. Старые письма, дарственные, старинные инструменты - все в беспорядке валялось в ящиках. Разборка всего этого и сейчас не закончена. Я занимаюсь ею от случая к случаю. И не всегда легко понять, что к чему. - Он принес мне манускрипт, - продолжал архиепископ, - потому что тот был на незнакомом языке, на таком, который не только твой отец, но и вообще мало кто видел. - Вроде бы арамейский, - заметил отец. - Кажется, на нем говорил Иисус. Дункан переводил взгляд с одного на другого. К чему они ведут? Что все это значит, и при чем тут он, Дункан? - Ты удивляешься, почему это касается тебя? - спросил архиепископ. - Да. - Со временем дойдем и до этого. Так вот, наши добрые отцы разбирали манускрипт. Только двое из них имеют некоторое знакомство с этим языком. Один с трудом сумел прочитать слова, а другой частично перевел. Но я подозреваю, что сделано очень мало. Мы не знаем главного: подлинный это отчет или мистификация. По-видимому, это дневник, отчет о деяниях Иисуса. Не обязательно ежедневный. Есть части, где запись велась ежедневно, и есть пропуски в несколько дней, но тогда ведущий дневник снова возвращается к предыдущей дате и записывает все, что случилось в эти пропущенные дни. Выглядит это так, будто автор дневника жил в то время и был свидетелем того, что записывал. Вроде бы он не был в числе товарищей Иисуса, но каким-то образом был поблизости. Ну, вроде прихлебателя. Нет никакого намека на то, кем он был. Архиепископ помолчал, по-совиному глядя на Дункана. - Ты понимаешь, конечно, какое значение может иметь этот документ, если он подлинный? - Да, конечно, - ответил Дункан. - Он может дать нам детальный, день за днем, отчет о деяниях господа. - Не только это, сын, - вмешался отец. - Это был бы отчет очевидца. Это явилось бы доказательством, что человек по имени Иисус действительно существовал. - Но я не могу... - Твой отец говорит правду, - перебил архиепископ. - Если не считать этих нескольких листов манускрипта, у нас нет ничего, что могло бы служить доказательством историчности Иисуса. Существует несколько отрывочных записей, показывающих, что такой человек был, но все они сомнительны. Может, явная подделка, может, интерполяция, а может, искажения при переписке монахами, чья набожность иной раз оказывалась выше человечности. Мы верим без доказательств. Святая церковь не сомневается в существовании христа, но наша религия основана на вере, а не на доказательствах. Мы о них не думаем. Однако перед нами такое множество неверных и язычников, что о доказательствах приходится подумать. Если этот манускрипт является доказательством, наша мать-церковь сможет с его помощью убедить тех, кто не разделяет нашей веры. - А также, - добавил отец, - устранит сомнения и скептицизм внутри самой церкви. - Но вы сказали, что это может быть мистификацией. - Может, - согласился архиепископ. - Мы склонны думать, что нет. Но отец Джонатан из нашего аббатства не может произвести экспертизу. Нам нужен ученый, знающий арамейский язык, изменения, происшедшие в нем, время этих изменений. За прошедшие столетия в этом языке было множество диалектов. Современный диалект, на котором еще говорят в некоторых уголках восточного мира, конечно, очень отличается от того, на каком говорили во времена христа, и даже тогда в разных частях страны были разные диалекты. - Я счастлив, - сказал Дункан, - что такая важная вещь вышла из этого дома, но я не понимаю. |
