|
. И кроме того, — упрекнул он ее, — ты занимаешься этим просто ради развлечения. Дело тут не во Фреде. Кто он тебе? Она сверкнула на него большими загоревшимися глазами. — Ну конечно, — созналась она, — я и не отрицаю, это... увлекательно. — Ей действительно было жаль, что все уже подходит к концу. — А что тут дурного? Просто мне нравится делать добро, вот и все. В нем возникло неясное чувство протеста. — Ну и согрешить ты тоже не прочь. Она улыбнулась ему с огромной нежностью, но мысли ее были где-то очень далеко. — Ну и что же. Это ведь не грех. И никому не приносит вреда. Это ведь не убийство. — Священники утверждают, что это грех. — Священники! — презрительно воскликнула она. — Но даже католики в это не верят! Иначе эта девочка ни за что не жила бы с ним теперь... Можешь мне поверить, я всего повидала на белом свете. И людей я знаю. Пристальный взгляд Айды снова устремился на Роз. — Ты же не хочешь, чтобы я отдала ему на расправу эту девчурку? Конечно, она злит меня, дурочка этакая, но такого она не заслуживает. — Откуда ты знаешь, что она не хочет, чтобы ее отдали в его власть? — Не будешь же ты мне доказывать, что ей хочется умереть? Никому не хочется. Нет, нет... Я не отступлюсь, пока она не будет в безопасности... Закажи-ка мне еще пива. Далеко за Западным молом видны были огни Уординга — признак плохой погоды; постепенно нарастал прилив, гигантский белый вал набегал в темноте на молы все ближе к берегу. Слышно было, как он бьет о сваи, словно кулак боксера по тренировочному мячу, готовясь нанести удар по человеческой челюсти. Слегка подвыпившая Айда Арнольд начала вспоминать всех тех людей, которым она когда-то помогла: вытащила из моря мужчину, когда была еще совсем молоденькая, дала денег слепому нищему, вовремя сказала доброе слово отчаявшейся школьнице на Стрэнде. — У бедняги Спайсера тоже было такое желание, — сказал Дэллоу, — он мечтал купить где-нибудь небольшой бар. — Он хлопнул Джуди по ляжке и добавил: — Как насчет того, чтобы и мы с тобой осели где-нибудь вместе с этими ребятишками? — И продолжал: — Могу себе это представить. В какой-нибудь деревушке. На шоссе, где проезжают туристические автобусы: «Великий Северный путь». Остановитесь у нас... Думаю, со временем денег будет не меньше... — Он прервал свои разглагольствования и обратился к Малышу: — Чего это ты? Выпей! Теперь уж не о чем тревожиться. Малыш бросил взгляд поверх пустых столиков на другой конец кафе, туда, где сидела эта женщина... Какая она упорная. Вот так же он видел однажды, как среди нор, вырытых в меловом холме, хорек вцепился в горло зайцу. Правда, тот заяц все равно спасся. Да и у него теперь нет причин ее бояться. — Деревня... Не много я знаю о деревне, — сказал он равнодушно. — Полезно для здоровья, — ответил Дэллоу, — доживешь со своей хозяюшкой до восьмидесяти. — Осталось больше шестидесяти лет, — сказал Малыш. — Долгий срок. За головой этой женщины брайтонские фонари, словно бусы, тянулись к Уордингу. Последние лучи заката все ниже скользили по небу, тяжелые синие тучи нависали над «Гранд-Отелем», «Метрополем», «Космополитеном», над башенками и куполами. Шестьдесят лет! Это звучало как пророчество — беспросветное будущее, бесконечный кошмар. — Вы, парочка, — воскликнул Дэллоу, — что это на вас обоих нашло? Это было то самое кафе, где все они собрались после смерти Фреда — Спайсер, Дэллоу и Кьюбит. |
