|
Водяные брызги, как мелкий дождь, рассыпались по стеклам окон. Айда Арнольд перестала напевать и спросила: — Видишь, за кем я наблюдаю? Фил Коркери уселся за столик; на этом молу в застекленном павильоне ничто не напоминало о лете: он, казалось, озяб в своих серых летних брюках и блайзере с каким-то выцветшим гербом на кармане; вид у него был слегка подавленный, как будто он растратил всю свою страсть. — Это они, — сказал он усталым голосом. — Как это тебе удалось узнать, что они придут сюда? — Я ничего не знала, — ответила она, — это просто судьба. — Мне уже тошно смотреть на них. — Подумай-ка о том, как тошно им, — сказала дна с добродушным злорадством. Они смотрели поверх пустых незанятых столиков в сторону Франции, в сторону Малыша и Роз... и незнакомых им мужчины и женщины. Если эта компания пришла сюда отпраздновать какое-нибудь событие, то Айда испортила им веселье. Теплая волна пива подступила ей к горлу, ее охватило чувство беспредельного довольства; икнув, она сказала: «Простите», — и подняла руку в черной перчатке. — Наверно, он тоже сбежал, — сказала Айда. — Сбежал. — Не везет нам с нашими свидетелями, — пожаловалась она, — сначала Спайсер, потом девочка, потом Друитт, а теперь Кьюбит. — Он удрал на первом утреннем поезде... с твоими деньгами. — Ну и пусть, — сказала она. — Они все живые люди. Еще возвратятся. А я могу и подождать — благодаря Черному Мальчику. Фил Коркери искоса взглянул на нее: просто удивительно, как у него хватило мужества посылать ей — этому воплощению могучей силы и целеустремленности — почтовые открытки с морских курортов: из Гастингса — краба, у которого из живота развертывалась полоска с видами, из Истборна — ребенка, сидящего на скале: поднимешь скалу, увидишь Хай-стрит, библиотеку Бутса и папоротники; из Борнмута (кажется, оттуда?) — открытку с бутылкой, а в ней фотография главной набережной, сада на скалах, нового плавательного бассейна... Все это ей — как слону дробина. Его приводила в трепет устрашающая сила этой женщины... Если она хотела повеселиться, ничто не могло ее остановить, а если она хотела справедливости... — Не кажется ли тебе, Айда, что мы и так уже достаточно сделали? — нервно сказал он. — Я еще не довела дело до конца, — возразила она, пристально глядя на маленькую группу обреченных. — Никогда не знаешь, что кого ждет впереди. Они считают себя в безопасности и сотворят какую-нибудь глупость. Малыш молча сидел рядом с Роз, в руках у него был стакан с каким-то напитком, но он даже не притронулся к нему; только мужчина и женщина оживленно болтали. — Мы сделали все что могли. Теперь это дело только полиции, — ответил Фил. — Ты же слышал, что нам сказали в первый раз. Она снова начала напевать: «Той ночью в аллее...» — Теперь это уж не наша забота. «...лорд Ротшильд мне сказал...» — Она остановилась, чтобы мягко направить его на путь истинный. Нельзя допускать, чтобы твой друг заблуждался. — Это дело каждого, кто знает разницу между добром и злом. — Ты так страшно во всем уверена, Айда. Идешь напролом... Намерения-то у тебя самые лучшие, но откуда мы знаем, что его толкнуло на все это?.. И кроме того, — упрекнул он ее, — ты занимаешься этим просто ради развлечения. Дело тут не во Фреде. Кто он тебе? Она сверкнула на него большими загоревшимися глазами. |
