– Это уже интересней, – нахмурился Реналь. Тень страшной догадки закралась в его мозг.

– И третья странность, – продолжал итальянец, – основная: на правой щеке Риччи появился шрам.

– Шрам? Что же в этом странного? – снова пожал плечами комиссар.

– Погоди, Клод, погоди, – загадочно улыбнулся Антонио. – Хотя шрам и появился сразу, в один день, он не был похож на обычную свежую рану, а являл собой уже затянувшийся, не менее годичной давности, успевший побелеть, рубец.

Клод Реналь резко остановился. Лицо его выражало сильную тревогу.

– Так ты говоришь, до того злополучного дня шрама не было? – быстро спросил он.

– Так утверждает Кристина Риччи… Да что с тобой, Клод? Неужели ты принял эту чепуху так близко к сердцу?

– Это не чепуха, Антонио, в том‑то все и дело, что это не чепуха,

– горячо возразил комиссар Реналь. – Выходит, вернувшееся пристрастие к табаку, неожиданное изменение имени дочери и шрам – все это звенья одной цепи?

Антонио пожал плечами.

– Возможно. Что из того?

– Когда это произошло?

– Ты имеешь в виду перемену в Риччи? Неделю назад.

– Та‑ак, – протянул Реналь, усиленно скребя затылок, – теперь все становится на свои места.

Антонио восхищенно взглянул на друга.

– Да ты никак уже напал на след! Ай да Клод Реналь! Ну‑ка выкладывай!

Клод Реналь пропустил мимо ушей требование друга.

– А что ты сам думаешь по поводу Риччи? – спросил он, пристально глядя в глаза Антонио. – В первую очередь я имею в виду шрам.

– Шрам? – пожал плечами Антонио. – Могу сказать лишь одно: такой рубец за одну ночь появиться не мог. Я видел этого типа и ручаюсь за свои слова.

– Ну и?.. – сгорал от нетерпения Реналь.

Несколько минут Антонио хранил молчание.

– Похоже, что место Риччи занял кто‑то другой… – неуверенно начал он.

– Вот! – выкрикнул комиссар и хлопнул друга по плечу. – Именно такого ответа я и ждал от тебя!..

Антонио с сомнением покачал головой.

– Но и это еще не все, – заметил он минутой позже. – Два дня назад Кристина Риччи прибежала в ателье вся в слезах и сообщила, что ее дражайший супруг внезапно уехал, не сказав никому ни слова. И знаешь куда?

– Знаю, – твердо заявил Реналь.

– Даже так! – вскинул брови Антонио.

– Именно так. Он уехал в Лондон.

– Да ты ясновидящий, Клод! – воскликнул итальянец, тараща на друга глаза. – Риччи действительно укатил в Лондон!

– Спасибо, Антонио, – мрачно произнес комиссар, – твой сюжет пришелся мне по вкусу… А вот, кстати, и моя хибара…

«Хибара» Клода Реналя оказалась небольшим уютным коттеджем, тщательно ухоженным и блиставшим чистотой. Полицейские миновали аккуратный цветник и скрылись в доме.

Глава шестая

«Да, сержант прав, явных следов преступления здесь нет, нет их и в миланском варианте, но чует мое сердце – за всем этим кроется что‑то очень нехорошее. Итак, факты следующие. Двое суток назад Пьер Лебон звонит мне в Париж и сообщает, что его друг, Шарль Левьен, якобы бесследно исчез, а на его месте объявился некий двойник, как две капли воды похожий на Левьена. Да, простой смертный ни за что бы не заметил подмены, но в том‑то все и дело, что Пьер Лебон – не простой смертный, его нос служит ему во сто крат лучше, чем глаза любому из нас.